- Как странно - подумалось мне - пурга, закончилась одновременно с финалом боя. В случайность в данном эпизоде, особо не верилось, да и вообще, в последнее время такое понятие как случай, для меня утратило свою актуальность. Чаще и чаще я замечаю, что с виду незначительные события приводят к судьбоносным поступкам, и, оглядываясь назад, в голове выстраивается чёткая цепочка действий, вытекающих одно из другого, убери звено и всё разрушится. По всему выходит, что жизнь и состоит из этих, тщательно кем-то продуманных случаев. Да уж... случаев множество, а вот случайности нет....
Так что, наступивший штиль и моментально ставшее ясным, звёздное небо, подтверждают мои подозрения в рукотворности прошедшего ненастья. Даже у меня, в самом начале изучения дедовой науки, получилось с уничтожением облаков, то почему у Одина не хватило бы сил устроить такую жуткую метель...? Тем более что существо это некоторыми народностями причислено к рангу богов, соответственно при наличии последователей, у него имеется собственный эгрегор, а это как я уже понял, очень сильная штука. Да и ранее, свои возможности одноглазый продемонстрировал во всей красе.
- Стоп - остановив поток мыслей, задумываюсь - не на помощи ли личных эгрегоров, основаны успехи тоталитарных сект...? вполне может быть... - размышляю так и прохаживаюсь между трупами, разглядывая место побоища.
Гранаты - это круто, не гуманно, но действенно. Эффект превзошёл, самые смелые мои ожидания, наверное всё дело в том, что вторая из кинутых бомб, бабахнула где то в полутора метрах от поверхности снега, да и попала удачно, в самую гущу противников. Серафим находится рядом и, так же рассматривает последствия взрывов.
Налюбовавшись картиной, старик пристально посмотрел на меня, тяжело вздохнул и, отрицательно мотнув головой, выдал - нельзя так....
Я тут же возражаю - война есть война, либо ты, либо тебя....
- Это понятно, но всё-таки, так нельзя... - задумчиво отвечает он, сокрушённо качнув головой.
Однако через пару минут, видимо, сделав для себя какие-то выводы, уже бодреньким, командирским голосом, старец стал раздавать указания.
- Ну и славненько - пришла ко мне мысль - он всё же решился взять на себя руководящую функцию в нашем маленьком отряде - вот и хорошо - не то что бы сам я боялся быть лидером, и хотел переложить ответственность на кого-то другого. Нет, просто так, на самом деле будет лучше, да и приказывать Серафиму, я вряд ли смогу.
- Руби лёд - обращается ко мне новоиспечённый предводитель, этих - он указывает на истерзанные трупы - утопим, земля промёрзла, так что покормим рыбку. Атанас, Аника разгребите ярангу, гляньте, возможно ли её починить, как приберётесь в лагере, помогите Роману с трупами. А я пойду, пообщаюсь с нашим Иудой - ставит тот точку, и с лёгкостью подняв за шкирку, находящегося в прострации Таймаса, волочёт его в непострадавшее от набега жилище.
При ставшем уже обыденном, сборе трофеев, я натолкнулся на очень - очень интересный предмет - нож - точную копию моего скрамасакса. Обладатель его, имел в качестве капюшона, умело выделанную голову медведя с глазами, сделанными вроде как из изумруда, хотя могу заблуждаться, поскольку камень огранён очень грубо, да и размерчик великоват, а вот мишкины клыки натуральны, так что оскал впечатлил. - Наверное, местный шаман - думаю я и тут же выковыриваю оба звериных ока - чем чёрт не шутит, может и правда изумруды, если это так, то в кармане лежит, целое состояние.
Потихоньку до меня доходит, что, наверное, нашёл Гром, но в этом, до конца не уверен, поскольку уж как-то всё просто и неожиданно.
Сосредотачиваюсь на клинке - пробую заглянуть ему в сущность - дабы подтвердить свои предположения.... Это оказывается именно он. В промелькнувшей истории оружия, в самом её начале, чётко вижу Молнию, а после, также как и при знакомстве с скрамасаксом, чувствую тоску нового ножа по утерянной сестре. Руки задрожали, дыхание спёрло, я не могу вымолвить ни звука, лишь открываю и закрываю рот, таращусь на оружие, понимая, что конец нашего путешествия подходит к концу. Серафим, вновь оказался прав, сказав накануне, что скоро, всё само собой разрешится....
Глава 4.
Отчитка.
Тут-то меня из ступора и вырвал жуткий, душераздирающий крик, доносился он из яранги, куда батюшка поволок нашего башкира. Вся команда припустила на выручку, голос, конечно, принадлежал не Серафиму, но и не Таймасу - хрен знает, может ли такой тембр вообще быть у человека. У Сирина, во время нашей первой встречи, когда я полоснул его ножом, вопль был схожим.
Поскольку нахожусь всех дальше, то и прибегаю, соответственно, самым последним.
Вломившись под крышу, обнаруживаю следующую картину: в неровном свете очага, мальчишка и грек изо всех сил пытаются удержать извивающегося башкира, а старец прижимает к его лбу нательный свой крест. Из-под распятия вырываются протуберанцы тёмной энергии, такой вид силы, я вижу впервые. Товарищи с трудом удерживают Таймаса, спешу им помочь, наваливаюсь на того всей своей массой. Наконец-то, он закатывает глаза, изо рта течёт густая, белая пена и предатель затихает.
- Всё, отпустите его, он больше не опасен - сквозь громкое дыхание друзей и бешеный стук собственного сердца, до сознания доносится голос Серафима. Мы с Атанасом дружно ослабляем хватку и поднимаемся, а вот пацан, похоже, ничего не слышит и продолжает сжимать в объятиях окостеневшее тело башкира. Казалось бы, человек потерявший сознание должен быть полностью расслабленным, а тут же невероятное напряженье всех мышц.
Мальчишку силком еле отрываем от затихшего Таймаса. Я разворачиваю пацана лицом к себе и, встряхнув за плечи, вглядываюсь тому в глаза - они стеклянные. Приходится пару раз хлестнуть его по щекам - реакции ноль.... Только после того, как старец прикладывает пацану ко лбу священнический крест, Аника резко приходит в себя, взгляд становится осмысленным и он пытается ударить меня в челюсть. Ничего не выходит. Перехват летящего кулака, поворот зажатой кисти и горе боксёр стоит в неудобной позе, на носочках, с неестественно вывернутой рукой. Секундное замешательство, нарушаемое лишь потрескиванием дров, прерывает сдавленный хрип - ааа... больно же, отпусти, я в норме...
- Точно...? - переспрашиваю и кошусь на нашего экзорциста. Старик кивает, мальчишка сипит - точно, точно... - пожимаю плечами и отпускаю захват. Потеряв равновесие, пацан пытается нырнуть лицом в пол, но мне удаётся его поймать за шкирку и поставить на ноги.
Аника затравленно озирается и встретившись взглядом с Серафимом, того спрашивает - что это было...? Вся компания вопросительно смотрит на старика, он пожимает плечами и, игнорируя вопрос, говорит, указывая пальцем в затихшего башкира - тащите его на свежий воздух, надо привязать к дереву, пока не очухался - ещё ничего не закончилось....
При ясно-морозном небе, восток робко окрасился розовым. Яранга разобрана, трупы утоплены, всё ещё находящееся без сознания окостеневшее тело предателя, надёжно привязано к кривой сосне и смотрит стеклянными, вытаращенными глазами на восход светила. Выражение его лица, я сначала принял, вообще, за маску смерти, но нет, сердце бьётся и грудь, хоть и еле-еле, а вздымается.
Пока пришедший в себя Аника, под чутким руководством капитана, прибирался в лагере, батюшка помог мне с трупами. Когда тело последнего из врагов, уходит на дно, старик, тяжело вздохнув, замечает - даже и сделать для них больше ничего не сделаешь - язычники, ни отпеть, ни предать земле....