Разгон лейтенант посоветовал начать без спешки, за несколько кварталов, чтобы я успел приноровиться к новому балансу и никакому обзору через вырезанную в матрасах смотровую щель. Репетиция помогла слабо — из проулка на прямой боевой курс я вылетел едва не завалив машину на бок. Скорее на удаче, чем расчете, удержал Мерседес на мостовой, проскочил до площади и понесся к ратуше, вихляя матрасами из стороны в сторону — в промахи стрелков по верткой и быстрой мишени я верил гораздо больше, чем в импровизированную защиту.
Перед дверями затормозил, почти остановился, воткнул первую передачу и прокричал набившимся в салон полицейским:
— Halten!!!
Упер покрепче ладони в руль, дал полный газ и бросил сцепление.
Ожидал удара, вязкого хруста ломаемого дерева… трехтонная туша высоко подпрыгнула на низком крыльце и вынесла двери из стен целиком, а затем повалила их, как поставленную на торец костяшку домино. Пока я судорожно ловил ногой педаль тормоза, Мерседес вломился в холл, сшиб статую какого-то исторического старикана, долетел до парадной лестницы, ударился в ступеньки и, снося колеса и трансмиссию, проскочил вверх чуть не до половины марша. Да так там и застрял посреди кусков камня и разбросанных по сторонам матрасов.
Скрежет и грохот сменило тяжелое дыхание экипажа, да тонкий свист пара, вырывающегося из разбитого радиатора.
Первым пришел в себя лейтенант:
— VorwДrts! Schnell! Schnell!
Полицейские с матом полезли из вставшего на дыбы Мерседеса. Мятые, в синяках, царапинах, в порванной форме, зато без лишних дырок в организмах. Я постарался не отставать — оторвал руки от выгнувшегося дугой руля, стряхнул с себя осколки перехваленного триплекса. Лицо в крови, на лбу гематома, мышцы ватные, зато все кости вроде как целы.
— Он шевелится! — один из полицейских вдруг принялся нервно тыкать стволом винтовки в сторону высаженных дверей.
Там, до груди накрытый поваленной дубовой створкой, лежал навзничь парень в коричневой рубашке. Из-под его затылка по белоснежному мрамору пола расплывалось густое кровавое пятно.
— Михель, Питер, — тут же принялся командовать лейтенант. — Живо на второй этаж, займите позицию в центральном зале. Ганс! Проверь гардероб и возьми под контроль коридор. А ты, Густав, погляди, что случилось с этим пруссаком!
Густав присел рядом лежащим под дверями парнем, приложился ладонью к его горлу, замер, как будто читая слова молитвы.
— Пульса нет!
— Проклятье! Ему бы жить и жить! — осуждающе зыркнул на меня лейтенант, затем, развернувшись к лестнице, громко проорал: — Эй, вы! Там, наверху! А ну сдавайтесь, покуда живы! Работает полиция!
Где-то далеко наверху щелкнул выстрел.
— Уйдут по крышам, — заметил Густав.
— Пусть, — ответил ему лейтенант. — Так даже лучше. Пойдем, пошумим, пусть поторопятся. А вы, герр Кирхмайер, — лейтенант повернулся в мою сторону, — постарайтесь поскорее вернуться в отель!
Полицейские, то и дело крича про «почетную сдачу и вкусные тюремные печеньки», гуськом двинулись куда-то наверх. Я же, как завороженный, смотрел на цепочку кровавых следов, оставленных сапогами Густава.
Могу ли я считать Сашу отомщенной?
Или лежащий на холодном граните парень — очередная невинная жертва устроенного нами встречного пала?
Осторожно, стараясь не заляпать туфли кровью, я заглянул под злосчастную створку дверей. Поймал тусклый отсвет вороненного металла и после минутной возни вытянул винтовку, на вид совсем такую же, как когда-то, на чердаке питерского дома. Как вживую повеяло шорохом голубиных крыльев, под подошвой хрустнул шлак. Я мотнул головой, скидывая наваждение, жадно втянул воздух.
Нет, тут совсем не Питер. В воздухе висит густой запах крови и сгоревшего пороха. Ни малейших сомнений: я только что убил врага. Настоящего, неподдельного, того самого, кто только что старательно стрелял в меня, а несколькими часами ранее мог, а возможно и выпустил поразившую Сашу пулю.
— Хотел через прямо сквозь двери палить, да не успел увернуться? — не удержался я от комментария в адрес мертвого парня. — Или… твоя неловкость есть знак провидения?! Неужели именно ты ранил Сашу? А может, ты просто помог мне найти годное оружие?!
Я по-новому взглянул на попавшую мне в руки винтовку. Провернул вверх рукоятку затвора, оттянул назад, убедился, что кроме патрона в стволе есть как минимум два в магазине.
— Одного мало. Саша стоит как минимум троих!
Перехватил смертоубийственный аппарат поудобнее и похромал вверх по лестнице.