Воздух вокруг нее сгустился в облако с острым запахом, горло от него стало зудеть. Может, она все-таки сломала шею при падении и умерла? Может, так пахнет смерть?
Цилла открыла глаза, но облако не рассеялось. Она поморгала, еще – и поняла, что дело было не в зрении, а в дыме. Из-за него она задыхалась. Каким-то чудом в этот раз ей удалось избежать смерти.
Руки оставались связанными, девушка попыталась сесть, но у нее не получилось, в лодыжке запульсировала немилосердная боль. Закусив губу, чтобы не застонать, Цилла перекатилась, встала на колени и, придерживая подвернутую ногу, выглянула из-под эшафота.
Девушка увидела совершенно обезумевшую толпу. Женщины визжали, каждая, стараясь вырваться вперед, чтобы первой уйти от опасности, набрасывалась на подругу по несчастью и царапалась, им мешали собственные грязные юбки, о которые они спотыкались. Как и женщины, мужчины в большинстве своем устремились к воротам форта; раскрыв глаза пошире, они на бегу выискивали угрозу. Солдаты покинули все свои посты внутри форта и держали шпаги наготове. Они пытались добраться до Циллы, но паникующая толпа оттеснила их от виселицы.
Петля все еще оставалась у Циллы на шее, девушка взглянула на другой конец веревки. Она лежала на камне и вид имела потрепанный. Дым вокруг Циллы поредел, она подняла глаза, осмотрела крепостную стену и обнаружила маленький кинжал, вклинившийся между двумя камнями. Только один человек мог метнуть кинжал с такой точностью, чтобы перерезать веревку. Тот самый, что практиковался в метании кинжалов, всаживая их в кукол Циллы, когда они были детьми.
Ее сестра.
С сердца Циллы свалился тяжкий груз, и девушка снова задышала легко. Как она могла забыть, что Рода слишком склонна к театральным жестам, чтобы просто расправиться с конвоем по дороге в форт или вытащить ее из камеры в ночь ареста. Это вполне в духе сестры – подождать, чтобы устроить из спасения целый спектакль и сорвать аплодисменты. Рода временами бывала грубиянкой и эгоисткой, но семью не выбирают, и сестра – это все, что у Циллы осталось. Не следовало, конечно, сомневаться в Роде, но она хотя бы могла спасти ее до повешения.
– Цилла, – раздался сзади резкий шепот, одновременно клинок перерезал веревку на запястьях, и руки освободились. – Шевели давай ластами. У нас тут побег, между прочим. Грандиозный, можно сказать.
Цилла стащила петлю с шеи и повернулась к старшей сестре лицом; морщась от боли, она заставила себя встать, но поврежденная лодыжка вновь подогнулась.
– Быстро не получится. У меня лодыжка адски болит.
– Ну что ты как маленькая?
Рода вразвалочку направилась к Цилле, сестра покосилась в сторону, и глаза ее расширились. Рода завела руку за спину, выхватила из-за кожаного пояса кинжал и метнула его в сторону Циллы. Клинок просвистел мимо уха, из-за плеча раздался глухой удар, за ним последовали булькающие звуки. Рода прикончила солдата, но Цилла все еще была недовольна.
Сестра выдернула кинжал из груди стражника и малиновым платком, висящим у нее на поясе, вытерла кровь с лезвия. Цилла спросила:
– Ты что, не могла меня предупредить?
Девушка уже приноровилась стоять самостоятельно, не прибегая к помощи Роды: она перенесла большую часть веса на правую ногу, левая касалась земли лишь самым кончиком башмака.
– Все, ты закончила скулить, малая? – отозвалась сестра; она пристроила кинжалы за пояс и потянулась к завязкам своего алого плаща, развязала узел. Рода стянула плащ с плеч, набросила его на Циллу и подняла капюшон, чтобы скрыть ее мокрые волосы. Сестра вынула из блузки другой капюшон и спрятала под ним свои две косы, после чего обхватила Циллу за талию, и они двинулись вперед.
– Спасибо, Рода, – сказала девушка, когда сестра помогла ей дохромать до выхода из-под укрытия эшафота.
– Ты ведь не думала, что я позволю тебя повесить, нет? – спросила Рода, и в тоне ее не было насмешки. Она наклонилась вперед, посмотрела налево, затем направо. – Ты моя сестра. Я всегда буду рядом, чтобы спасти тебя, когда ты во что-нибудь вляпаешься.
Цилла обратила внимание, что Рода не назвала ее капитаном; скорее всего, так никогда и не назовет.
Цилла собралась с духом, они покинули укрытие помоста и протолкались вглубь хаотично двигавшейся на своем пути к спасению людской массы. Одни солдаты все еще пробивались сквозь толпу, в то время как другие искали того, кто перерезал веревку. Дым рассеивался, и вот уже у солдат появилась возможность стрелять прямо по виселице, как раз туда, где мгновение назад находились Цилла и Рода.