— Ты не мог бы постараться обойтись без членовредительства? — спросил он грустно и примирительно. — Не забывай, что ты в этом теле живешь не один. Неприятные ощущения.
Ник даже замер от такой наглости. Куда это годится, теперь эта тварь еще и обвинять его будет во всех смертных грехах! Удрал в самый неподходящий момент, а теперь еще и права качает!
— Можно подумать, что у меня был выбор? — спросил он дьявола с таким сарказмом, что даже испытал некоторую неловкость. — Можно подумать, что было бы лучше, если бы эта псина перегрызла мне глотку.
— Сколько с тобой проблем, — разочарованно произнес дьявол и замолчал.
Ник почувствовал зуд под повязкой и поспешил разбинтовать руку. Глядя на опухшую, искромсанную руку, парень удивился, как он ухитрился играть на скрипке и даже не почувствовал боли. Прямо у него на глазах спала опухоль, а страшные рваные раны стали затягиваться. Уже через несколько минут о нападении собаки напоминали лишь несколько шрамов и пара багровых рубцов.
— Ну вот, теперь играть мы сможем, — удовлетворенно заметил дьявол. — А теперь, мой друг, бери скрипку и пошли к Жорику. Он там нас уже заждался. И не спорь со мной, пожалуйста. Завтра мы уже сможем вернуться к привычной жизни.
Скрипач понял, что придется уступить, но ему так не хотелось прощаться с обретенной свободой, что он оставил этот приказ без внимания. И тогда ему пришлось самым пренеприятным способом почувствовать над собой власть дьявола. Его собственное тело перестало подчиняться, как будто оно ему больше не принадлежало. Кто-то другой управлял его руками и ногами.
Ник попытался сопротивляться, но бесполезно — что-то тяжелое, темное накрыло его, мешая чувствовать и думать. Так часто бывает во сне, когда пытаешься бежать, но лишь топчешься на месте или хочешь кого-то ударить, а рука не слушается. Вот и теперь его состояние было похоже на страшный сон, от которого невозможно избавиться. Скрипач сопротивлялся, сколько мог. Силы покидали его. Он, наконец, все же лишь на мгновение прикрыл глаза — и тут же на него нахлынули чужие чувства и мысли, нечеловеческие, непостижимые.
Он застонал. То, что он почувствовал, не дано было испытать ни одному человеку. Он на короткое время стал самим дьяволом и понял, каково это. Неограниченная власть над этим миром, над людьми его не радовала.
Он устал, безумно устал. Перед глазами пронесся ряд картинок, бессмысленных и беспорядочных. Какие-то лица, города, другие времена и что-то совершенно непонятное, невозможное, чему нельзя подобрать слова.
Как это страшно, когда невозможно даже на мгновение прикрыть глаза, чтобы погрузиться в блаженную темноту и пустоту. Нет тела, нет глаз, нет век. Он вынужден вечно смотреть на этот мир и выполнять свою привычную работу, без сна, без отдыха, без права на ошибку. Ему стало страшно, он попытался открыть глаза, но не смог, как будто ему кто-то положил на веки пятаки, словно покойнику.
Чужие мысли и желания просачивались сквозь него, вызывая лишь раздражение и скуку. Он все это слышал много раз и уже не ждал ничего нового. Он был везде и нигде. Его просто не существовало.
И в то же время не было в этом мире никого и ничего реальнее его.
Скрипачу удалось, наконец, справиться с наваждением, но ему пришлось преодолеть такое сопротивление, как если бы он сдвинул гору с места.
Все прекратилось, и его накрыла своим темным бархатным крылом темнота.
— Теперь тебе легче меня понять? — спросил дьявол.
— Нет, — ответил вслух Ник, — теперь мне страшно. Только сейчас я понял, что ты не имеешь ничего общего с людьми. Ты не человек, ты что-то такое, чего я никогда не смогу постичь. Мне больно сознавать, что это непонятное нечто теперь обитает во мне, рядом со мной, вместо меня… — он запутался в словах. — Я не хочу этого!
— Но я хочу, — мягко, но настойчиво произнес дьявол. — А ты, мой друг, к сожалению, утратил право голоса много лет тому назад. Терпи теперь.
— Я могу покинуть свое тело и оставить его тебе? — спросил Ник. — Не хочу во всем этом участвовать. Я готов тебе его отдать.
Дьявол рассмеялся, но не весело, а зло. Потом немного помолчал, испытывая терпение скрипача и, когда у того уже стали сдавать нервы, ответил:
— Нет, ты не можешь этого сделать. Тело без души умирает. Если ты его покинешь, то через несколько минут ты умрешь. Скажи, ты именно этого хочешь?
Нет, Ник умирать не хотел, перед глазами вновь возник тот кошмар, который он видел, когда посещал персональный ад Фомы Торквемады.