Твое стремление скорее повзрослеть неразрывно связано с желанием делать то, что особенно почитается среди взрослых: работать. Труд разлит в самом воздухе Аппалачии, которым ты дышишь, в угольном дыму соседней электростанции Маунт-Сторм, снабжающей электричеством почти все Восточное побережье; каждый угольный брикет – чья-то работа, чей-то ужин, чей-то телевизор, тихо говорящий всю ночь до утра, до момента, когда опять пора идти на службу, на фабрику или в забой. В школе у тебя «рабочие тетради» и «рабочие таблицы»; ты стараешься заполнить свои как можно быстрее, сделать максимальный объем работы. Ты стремишься опередить других детей, потому что убеждена: тогда тебя станут больше любить. Уже через минуту после того, как школьный автобус высаживает тебя у дома, ты заставляешь младшего брата играть в школу. В этой игре ты даешь ему домашние задания и орешь на него, когда он от них отлынивает. Но больше всего тебе хочется поиграть в музыку – в серьезную игру, которой не гнушаются даже серьезные взрослые.
Если бы ты только смогла сыграть ту мелодию из «Сары и белки», думаешь ты, тебе разом открылись бы все взрослые тайны. Секреты видятся тебе повсюду: возможно, потому, что многие твои друзья из начальной школы переживают собственные версии «Сары и белки» – жизни, полные голода, холода и унижений. Они словно герои кошмаров из книг Чарльза Диккенса, но память твоя сохраняет о них лишь туманные обрывки воспоминаний. Вот мальчик, пахнущий помойкой, расчесывает покрытую корками кожу, и кровь капает на парту. Вот бледная девочка, чьи одежда и волосы пропахли сигаретным дымом, крадет твой любимый фиолетовый карандаш. Вот мальчик, который изо дня в день ходит в одном и том же драном красном спортивном костюме, – он лупит по кирпичной стене разваливающейся кроссовкой и в сердцах кричит на учителя физкультуры: «Козел!» В твоем классе есть тихони, похожие на затравленных кроликов: у них взгляд зверя, запертого в клетке. Имена этих детей, рожденных среди гор, будто обусловлены географией, они, как клеймо, вытравленное на теле при рождении, предопределяют их судьбу: Стоуни, Дасти, Мисти[14].
Твой юный слух пытается постичь тайны мира через несколько заученных нот, но в мире твоих родителей тайн почти нет. Твоя мама – соцработник, она ездит по обледеневшим горным дорогам через перевал, доставляя талоны на питание людям, живущим в однокомнатных хижинах. Она же делает им прививки. Как-то раз она отправляется к одной семье, чтобы показать матери, в какие игры можно поиграть с двухлетним ребенком на полу, но обнаруживает, что пола в доме нет – лишь утоптанная зола из дровяной печи, насыпанная небольшим слоем прямо на землю. В другом доме она видит младенца, спящего в ящике стола вместо кроватки, а в считаных сантиметрах от него – свернувшуюся кольцом медноголовку[15].
Твой папа, семейный врач, держит клинику для деревенской бедноты и ездит по вызовам. Он носит с собой старомодную докторскую сумку: в ней есть и шпатели для языка, и марлевый бинт. Лечит в основном людей, пострадавших от самолечения народными методами: тех, кто накладывал на абсцесс припарки из оленьей кожи и довел себя до гангрены; тех, кто самостоятельно вырывал себе сельскохозяйственными инструментами зубы, которые до этого долго гнили в воспаленных инфицированных деснах… Однажды хлынувшие в ущелье потоки воды смывают клинику твоего отца. Он берет большой займ, восстанавливает клинику и работает с утра до ночи; нищие пациенты платят ему вареньем, фасолью, а один как-то приносит почти двадцатилитровое ведро гороха, и твоя мама, будучи на девятом месяце беременности (она ожидает твоего брата), ссутулившись, лущит его.
14
Стоуни – от англ. stone («камень»), Дасти – от англ. dust («пыль»), Мисти – от англ. mist («туман»).
15
Медноголовый щитомордник (другое название – мокасиновая змея) – ядовитая змея семейства гадюковых, обитающая на востоке Северной Америки.