Время перевалило за полдень, когда путники увидели наконец конечную цель похода, и почти совсем стемнело, когда они добрались до подножия холма. Чтобы исполнить данный Элеазаром бен Яиром наказ, избранные должны были взобраться на холм, но они благоразумно рассудили, что не стоит делать это в темноте, и решили переждать до утра.
Когда солнце показалось из-за горизонта, четверо мужчин уже поднялись на плато. Прежде лишь одному из них довелось побывать здесь.
Больше восьми часов понадобилось им, чтобы исполнить свою миссию, так что, когда они начали спускаться по крутой тропе на равнину, вечер уже вовсю вступил в свои права, а к тому времени как путники добрались до Наина, была уже почти полночь. Идти теперь стало немного легче, поскольку не нужно было больше нести ни два цилиндрических предмета, ни две каменные таблички.
На следующее утро избранные отыскали лавку местного гончара. Они предложили ему достаточное количество золота, чтобы не задавал лишних вопросов, и попросили в свое распоряжение мастерскую до конца дня. Они крепко заперли двери и оставались там до позднего вечера, работая при неверном свете ламп на животном жире.
На следующий день четверо мужчин разошлись в разные стороны; каждый теперь должен был исполнить свою задачу в одиночку.
Больше они друг друга не видели.
ЧАСТЬ 1
Марокко
1
Маргарет О'Коннор любила медину и просто обожала сук.[2]
Маргарет рассказывали, что слово медина на арабском означает «город». Однако в Рабате, как и во многих марокканских городах, этот общий термин применялся в отношении старого города, представляющего собой запутанный лабиринт извилистых улочек, большинство из которых были слишком узкими, чтобы по ним мог проехать автомобиль. Что там говорить — на многих улочках едва хватало места для двух идущих плечо к плечу человек. На самом же суке — хоть там и присутствовали обширные открытые участки, окруженные многочисленными палатками и ларьками, — некоторые проходы были даже еще более узкие и своей эксцентричностью вызывали у Маргарет особенное восхищение. Улочки причудливо извивались между старинных оштукатуренных домов, стены которых от времени покрылись сетью трещин, а краска под действием жгучих солнечных лучей поблекла и отслаивалась.
Всякий раз, когда они с Ральфом приходили на сук, они попадали в самую гущу толпы. Поначалу Маргарет была несколько разочарована тем обстоятельством, что большинство местных жителей, вопреки ее ожиданиям, казалось, предпочитают западную одежду — чаще всего можно было встретить людей в джинсах и футболках — традиционной арабской джеллабе. Но потом они купили в отеле путеводитель и поняли причину.
Хотя Марокко и является мусульманским государством, только около четверти населения страны составляют арабы. Большинство же представлено берберами (более правильно было бы называть их имазиген[3]), коренным неарабским народом Северной Африки. Берберы искони проживали на территории современного Марокко и поначалу оказывали сопротивление арабскому вторжению. Однако со временем большинство коренных жителей приняли ислам и заговорили по-арабски. В результате постепенной ассимиляции берберов арабским населением в стране возникла пестрая смесь культур, языков и стилей одежды. В Марокко широкое хождение имеют как арабский, так и берберский (его еще называют тамазигт) языки, а кроме них — французский, испанский и даже английский.
Маргарет О'Коннор нравились звуки, нравились запахи, нравилась царящая вокруг суматоха. Она могла даже примириться с мальчишками, которых здесь было просто несметное количество. Они шныряли взад-вперед по узким проходам, выпрашивали деньги или же предлагали свои услуги чичероне, безошибочно выискивая туристов в гудящей и галдящей толпе.
Это была первая поездка Маргарет в Марокко вместе с мужем Ральфом, который — надо это отметить — вовсе не был столь же сильно очарован страной, как его жена. Заполонившие сук толпы народа вызывали у него чувство клаустрофобии, а множество незнакомых запахов просто выводило из себя. Нет, ему больше по нраву были пусть тоже заграничные, но много более знакомые и родные морские курорты средиземноморского побережья Испании. На них семья О'Коннор обычно и проводила отпуск. Но в этом году Маргарет захотелось попробовать чего-нибудь новенького, вкусить экзотики. Марокко показалось удачным во всех отношениях выбором.
Хотя страна и находится на другом континенте, в Африке, перелет туда занимает ненамного больше времени, чем в ту же Испанию, а это было немаловажным фактором. Касабланку О'Конноры отвергли — все, кто там побывал, описывали ее как ничем не примечательный шумный и грязный портовый город, очень далекий от того романтического образа, что был некогда создан Голливудом. Так что они добрались дешевым авиарейсом до Касабланки, взяли напрокат машину и двинулись на север, в Рабат, где их уже ждал номер в относительно недорогом отеле.
Стоял ранний вечер — последний их вечер в Марокко, — и О'Конноры в очередной раз шли в сторону сука. Маргарет, как обычно, находилась в приподнятом настроении, смирившийся со своей участью Ральф покорно тащился следом.
— Ну и что конкретно ты хочешь там купить?
— Ничего. Все. Не знаю. — Маргарет остановилась и взглянула на мужа. — В твоей душе не находится места романтике? — Это прозвучало скорее как утверждение, а не вопрос. — Послушай, завтра мы уезжаем, и я просто хотела еще разик прогуляться по суку, нащелкать фотографий, чтобы мы потом могли на них смотреть и вспоминать эту поездку. Ведь нам вряд ли еще удастся когда-нибудь приехать в Марокко, да?
— Мы точно больше не приедем, если придется постоянно сюда таскаться, — негромко пробурчал Ральф. Маргарет в этот момент обернулась в сторону медины, но все же услышала брюзжание мужа.
— На будущий год, — сказала она, — мы снова поедем отдыхать в Испанию. Хорошо? Так что прекращай ныть, улыбайся и хотя бы делай вид, что тебе все нравится.
Как и во все предыдущие посещения, они подходили к медине со стороны касбы[4] Удайя — просто потому, что, по мнению Маргарет, это был наиболее привлекательный и живописный маршрут. Сама касба была возведена на вершине крутого обрыва в двенадцатом веке. Зубчатые стены с бойницами и солидные каменные бастионы выходили некогда на пиратский город Сале. Каждый раз, оказываясь на узких улочках касбы, Маргарет испытывала ни с чем не сравнимое восхищение. Все дома здесь были аккуратно побелены, а вдоль стен, прямо от уровня земли и до высоты, как правило, около трех футов — хотя на некоторых домах ширина ее достигала восьми, а то и десяти футов — шла одинаковая полоса небесно-голубого цвета. И хотя, несомненно, полоса была нанесена на стены достаточно давно, строения производили удивительное впечатление только что покрашенных.
Ни Маргарет, ни ее супруг доселе никогда не сталкивались с таким удивительно привлекательным оформлением. Более того, хотя они и спрашивали разных людей, что бы могла означать небесно-голубая полоса на стенах домов касбы, ни у кого, казалось, не было ни малейших догадок. Все их попытки докопаться до истины вызывали лишь недоуменное выражение лиц да смущенное пожимание плечами. Создавалось впечатление, что этот элемент оформления присутствовал здесь всегда.
4
Касба (от