Затем налетел сильный ветер, который продрал меня до костей. Я открыл глаза и увидел, что Бет улыбалась, ее волосы развивались как на ветру, а руки были подняты вверх.
- О, милый. Ты здесь. Я вижу тебя... вижу тебя, детка. Я так сильно люблю тебя. Со мной все будет хорошо... Я буду безумно скучать по тебе, но со мной все будет хорошо.
Крики горя Бет сменились криками изнуряющего облегчения. Что касается меня, то я видел свое отражение в лицах моих друзей, когда они смотрели с отвисшими челюстями и широко раскрытыми глазами. Прохладный ветерок снова пронесся сквозь нас, а затем ушел. Мы подождали мгновение, но, казалось, все было кончено. В этот момент доктор Хэммонд позвал из другой комнаты.
Словно устыдившись своего поступка, Бет задула свечи и включила свет.
- Мы здесь, доктор Хэммонд.
Доктор вошел в комнату со своей сумкой, его лицо было опущено.
- Соболезную, миссис Дэвис, ваш муж скончался.
- Я знаю. Спасибо, доктор. Билл рассказал нам.
- Билл сказал вам?
- Да, минут пятнадцать, двадцать назад.
- Извините меня, миссис Дэвис, но ваш муж скончался всего несколько минут назад.
Мы посмотрели на Билла, который заговорил.
- Я был там, наверху. Я видел его. Он не дышал. Я видел, как он испустил свой последний вздох. Он... он испачкал постель. Я был там, я стоял прямо в дверях.
- Сэр, это правда... - Доктор взглянул на Бет извиняющимся взглядом, стыдясь того, что ей сообщают такие подробности... испачкал постель. - Временно он действительно перестал дышать, но все это было результатом небольшого припадка, который в конечном итоге снял его лихорадку. Если честно, после этого эпизода ему действительно стало немного лучше.
- Лучше? - спросила Бет, прижимая руку ко рту.
- Да. Когда приступ утих, он осознал свое окружение, меня, свое положение. На мгновение я был немного оптимистичен в отношении его состояния.
- Я не понимаю. Моему Джонатану стало лучше, а затем он умер?
- Да, мэм. Он изо всех сил старался остаться с нами, остаться с вами, миссис Дэвис. Он действительно пытался. Старался. Ваш муж был очень сильным человеком. Но я боюсь, что тяга к другой стороне оказалась сильнее.
Тяжесть в комнате повисла черным облаком, которое давило на каждого из нас, когда мы опускали глаза в пол, ища ответы в огромном океане сожаления, единственным звуком был свист крови жизни, который проносился в наших ушах, издеваясь над тем, что мы живы и здоровы. И возможно ответственны за его смерть.
Наконец, плач нарушил тишину, когда Бет Дэвис окончательно сломалась - тонкая трещина, которая распространится и никогда не заживет. Мы все развалились на части. И никто из нас никогда больше не попытается заговорить с мертвыми.
Или не совсем с мертвыми.
"Самосожжение"
Солнечные лучи падали на лед в чашке Тима, время от времени привлекая его внимание, когда кубики перекатывались, как бесформенные диско-шары, в коричневом освежающем напитке. Он допил остатки чая и заглянул в чашку. Она была испачкана у основания из-за 364 дней употребления его новой привычки.
До прошлого лета Тим никогда не был большим любителем чая. Он был создан для пожилых людей, наряду с дневным сном, бифокальными очками и жалобами на все подряд. Но в течение последнего года напиток служил ему напоминанием о том, что иногда просто происходят вещи, которые должны произойти.
Как два лета назад, когда по соседству пронесся ужасный шторм, на несколько дней отключивший электричество и даже вырвавший с корнем несколько деревьев – одно из них находилось во дворе Тима. Чудовищная тварь проломила крышу его крыльца. Поначалу Тим был огорчен разрушением, но в течение двух недель он обналичил чек на две тысячи долларов от своей страховой компании и заготовил полный запас бесплатных дров в гараже на следующую зиму.
А прошлым летом была миссис Лоуренс...
Все происходит в свое время. Жизнь не была ошибкой, как и ее события.
Миссис Лоуренс принесла с собой уникальную степень хаоса, хорошо скрытую внутри миниатюрного, морщинистого тела, которое было сгорблено больше, чем следовало бы. На первый взгляд у старухи были мягкие манеры поведения, а ее лицо трескалось, как древесная кора, когда она улыбалась. Восемьдесят пять лет под калифорнийским солнцем создали бронзовую кожу, которую она носила.
Ее гордостью и радостью был ее сад. Обилие цветов, трав и даже грибов организованными группами покрывали землю по всему ее заднему двору, упираясь в деревянный забор, отделяющий ее собственность от двора Тима. Ворота были странно расположены вдоль забора, открываясь на каждую лужайку. Мистер и миссис Лоуренс, будучи первоначальными владельцами обоих домов, в молодые годы построили ворота, чтобы освободить место для газонокосилки, чтобы удобно было косить оба газона. Тим купил этот дом три года назад, и покосившиеся ворота все еще стояли.