ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Пребывание в городе стало опасным. Артур Крамер убедился в этом вскоре после того, как покинул Ботанический сад.
Шагая под робкой тенью весенних скверов, он поймал себя на том, что в его воображении как бы сама по себе возникла и стойко держится картинка: шампур с дымящимися кусками румяной баранины, переложенной кольцами репчатого лука. Кажется, ноздри уже чувствовали запах этой снеди, сдобренной перцем и уксусом.
В последний приезд, пять лет назад, кое–где в тех же скверах, на углах улиц ещё громоздились котлы с пловом, продавцы переворачивали на жаровнях длинные шампуры с нанизанным мясом.
Утренний зелёный чай на базаре, зелёный чай в Ботаническом — от голода сосало под ложечкой, и Артур решил, сколько бы это теперь ни стоило, подняться в ресторан на крыше гостиницы «Навруз», который всегда славился своими шашлыками.
«Вещей у человека должно быть немного, но все — высшего качества». Это правило он пытался относить и к еде.
Когда Артур свернул с небольшой площади, где зелёные фонтаны плакучих ив идиллически окружали водяной колос фонтана, опадающий в воздухе сверкающими брызгами, он увидел: прорезая гомонящую толпу зевак, от гостиницы отъезжает «Скорая», а у входа стоит патрульный рафик милиции.
Швейцар впустил его, не спросив пропуска. По вестибюлю прогуливались милиционеры с резиновыми дубинками.
Поднимаясь лифтом вместе с двумя пожилыми людьми в тюбетейках, Артур услышал, как один внезапно перешёл на русский, сказал:
— Ничего, хвала Аллаху, пришло время — скоро всех пришлых выгоним!..
Уже и два шампура с вожделеннным шашлыком лежали поперёк блюда, и острый томатный соус стоял рядом в чашечке, а Артур все сидел, прислушиваясь отсюда, с плоской крыши четырнадцатиэтажной гостиницы, к утихающим отзвукам происшествия. Люди за соседними столиками яростно обсуждали случившееся. Скоро стало ясно: только что местные парни ранили одного русского, избили другого, сломали челюсть подвернувшемуся под руку туристу, который оказался поляком.
Хотя Артур не был русским, его с тем же успехом могли избить, сломать челюсть, очутись он возле гостиницы несколькими минутами раньше. И тем не менее он ощущал саднящее чувство вины.
Наконец он принялся было за еду. Но то ли оттого, что шашлык был жёстким, то ли воспоминание о прошлом приезде в эту республику — все это вконец отбило аппетит.
…Внештатный корреспондент центральной газеты в одну из апрельских суббот, утром, он был вовлечён тем самым кинорежиссёром Бобо Махкамбаевым, с которым его познакомил на Шахском озере Стах, в шефскую поездку представителей местных творческих союзов. В ознаменование Дня детской книги длинным кортежем автомашин помчались за двести километров от столицы в знаменитый хлопководческий колхоз, чтобы подарить целую библиотеку местной школе.
Артур и Бобо удостоились чести ехать в белой «Волге» второго секретаря Центрального Комитета, следующей сразу за «мерседесом» ГАИ с вращающейся на его крыше мигалкой.
Как вскоре выяснилось, преуспевающий кинорежиссёр оказался племянником жены этого вальяжного русского барина. Барин, хоть он и звался Вторым, на самом деле был истинным правителем республики, щупальцем спрута, чей мозг находился в Москве, в ЦК КПСС.
«Кстати вы оказались здесь, — приговаривал Второй, — очень кстати. Отразите это мероприятие для всей страны».
По дороге кортеж дважды останавливался. Первый раз — у плотины ГЭС, где творческая интеллигенция выходила из машин полюбоваться индустриальным пейзажем, возникшим на древнем «шёлковом пути» из Китая в Европу; второй — в тенистом ущелье у фермы. Здесь миловидные девушки в национальной одежде подали каждому по большой пиале кефира из верблюжьего молока.
В колхоз прибыли с опозданием на час, когда злое солнце Азии уже висело в зените.
На подметённой пыльной площади перед правлением колхоза недвижно ждали шеренги красногалстучных пионеров. Поодаль, под тенью шатра тянулся накрытый кумачом длинный стол, уставленный вазами фруктов, графинами с гранатовым соком и бутылочками пепси–колы.
Пока гости рассаживались под шатром, шофёры стали выгружать из багажников автомашин привезённые кипы книг. Артур подошёл к отдельному столу, на который всё это складывалось, взял одну книгу, другую… «Бухгалтерский учёт в кролиководческом хозяйстве», «Памятка партизану» издания 1942 года, брошюра «Речи Ш. Рашидова на слётах декхан–хлопкоробов», «Космос для строек коммунизма»…
Сзади неожиданно раздался приглушённый голос: