Он прошёл через раскрытые ворота, увидел стоящий у крыльца небольшого здания газик, покрытый выгоревшим на солнце брезентом. Это был хороший признак. Может быть, сейчас здесь находится и Артур.
«Все расчуде–чуде–чудесно!» — подбодрил себя Борис и, пригладив на ходу встрёпанную шевелюру, вошёл в тёмный коридор, отыскал дверь с табличкой «Секретарь».
У окна за столом сидела пожилая русская женщина в очках. Она вопросительно подняла голову от счётной машинки.
Но Борис не успел слова сказать. Ноги его вдруг подкосились. У канцелярского шкафа, сами собой, со скрипом открылись дверцы, стена поплыла в сторону, по ней побежала трещина. Он ухватился за край стола, увидел: лампа на длинном проводе ходит под потолком, как маятник.
Секретарша тоже смотрела на то, как раскачивается лампочка.
— Присядьте, — наконец сказала она, — это у нас бывает часто. Вы приезжий? Вам Ивана Степановича?
Борис сел на стул. Ноги у него были ватные. Секретарша подошла к шкафу, закрыла дверцы. Лампочка переставала раскачиваться.
— Ну что вы так побледнели? — Секретарша налила из графина стакан воды, подала. — Всё кончилось, прошло.
Борис взял стакан, криво улыбнулся, пробормотал:
— Там, где я появляюсь, всегда землетрясение.
— Тогда вы опасный человек. Вас нельзя пускать в город, — тоже улыбнулась секретарша. — Так если вам Ивана Степановича — его нет. И не будет. Вы по какому вопросу?
— Что значит «не будет»? Как это «не будет»? Это невозможно. Я прилетел из Москвы по важному личному делу… Адрес его, домашний телефон у вас есть?
— Есть, конечно, есть. Только Иван Степанович как раз сегодня вылетел в высокогорное отделение заповедника как минимум на три дня. Вы с ним договаривались?
— Извините, тут должен быть ещё один приезжий из Москвы, Артур Крамер — наш общий знакомый. Как его найти? Они что, вместе вылетели?
— Знаю, о ком вы говорите. Он здесь у нас был. Суровый такой человек, неразговорчивый. Я ему ещё допуск оформляла в погранзону. Да, он сейчас в заповеднике, где‑то в другом месте.
— Где? Как его найти?
— Не имею понятия. Заповедник тянется на семьсот километров.
Секретарша лукавила. Забежав после конференции по делам в контору, Стах поделился новостью: этой ночью, когда его не было в городе, кто‑то навестил квартиру, нагло вытряхнул сумку гостя. Вроде ничего не украдено. Замки взломаны. Дверь раскрыта.
На всякий случай Стах запретил до своего возвращения давать кому бы то ни было информацию о том, где находится Артур Крамер.
— Но он нужен! Срочно. По важному делу. Позвоните куда‑нибудь, узнайте, где он. Если Крамер не сможет приехать в город, я готов ехать к нему. В крайнем случае дайте хоть поговорить с ним по телефону!
— Связи нет, — твёрдо сказала секретарша. Чем в большее отчаяние впадал посетитель, тем сильнее крепло в ней подозрение: а не он ли лазил в домик Стаха? С одной стороны, ей становилось жутковато, с другой — следовало как‑то задержать этого человека до прибытия Стаха. — А знаете, ваш Крамер говорил Ивану Степановичу, а Иван Степанович мне, он тут был в гостях у одного типа. Может быть, тот в курсе?
— Кто он? Где он?
— Сегодня что у нас? Пятница? Вот как раз по пятницам, субботам и воскресеньям вы его всегда отыщете на базаре — продаёт раскрашенные бюстики великих людей. Откровенно говоря, до сих пор не знаю, как зовут. У нас в городе кличут «Васька–йог». Если же он не в курсе, вернётся Иван Степанович, и уж тогда все узнаете. Как же это вы не созвонились, прилетели? У вас и телефона нет?
— Дайте, пожалуйста, — сказал Борис, поднимаясь.
«Врет», — подумала секретарша. Но написала на листке оба номера — служебный и домашний.
Он взял листок, понуро пошёл к двери. Секретарша уже рада была избавиться от этого посетителя, как тот вернулся.