Он кивнул. Понуро подумал: «Я на нуле. Даже ребёнку видно. Бобо с Оксаной ругались. Из‑за меня. Что с ней будет? Еще одно потрясение — все начнётся опять …»
Ая вела мимо овощных грядок, вдоль старого забора. Пригревало утреннее солнце. Где‑то совсем рядом ворковала горлица.
— Лезь сюда. Сможешь пролезть? — Девочка отодвинула трухлявую доску, юркнула в щель. Артур протиснулся вслед. И оказался там, где до сих пор ещё не был. В заброшенном ореховом саду.
— Что ты встал? — обернулась Ая. — Идем!
Она снова взяла его за руку. Повела по траве среди корявых мощных деревьев, брызнувших первой листвой. От ряби стволов, блеска воды в широком арыке, пересекавшем сад, у Артура ещё сильней закружилась голова, загудел затылок.
Она подвела его к стволу, лежащему у берега арыка, усадила. И сама села рядом на сухой пригорок.
— Обиделся, — сказала Ая. — Бобо обидел тебя.
— Ну, что ты, девочка, — произнёс Артур и в тот же момент понял: обиделся. Конечно же, обиделся на людскую неблагодарность. От этого внезапного удара — головная боль, давление, всё! Опустился до обиды, оскорблённого самолюбия. А думал, что давно уже изжил его, это проклятое самолюбие, любовь к себе. Он был потрясён проницательностью Аи.
Она стала взрослой. Умницей. Теперь за её здоровье, её будущее можно было не беспокоиться.
— Нагни голову! — приказала вдруг Ая.
Он пригнулся навстречу к ней. Аина рука надела на шею цепочку с кипарисовым крестом.
— А ты? — спросил Артур. Ему стало неприятно, что она, выздоровев, поспешила избавиться от креста.
— Смотри! — Она потянула вниз вырез своего платьица, и он увидел поверх гипсового ошейника чёрный шнурок, на котором висел крест, сделанный из двух палочек. — Сама! Отколола ножиком от бабушкиного дерева. Она всегда здесь отдыхала. Поранилась щепкой. А ты думал, упала, да?
— Давай меняться крестиками? — предложил Артур.
Но девочка словно не слышала его слов. Она смотрела на Артура, не решаясь что‑то сказать. Наконец спросила:
— Знаешь что?
— Что?
— Можно, теперь я тебя буду лечить? — и, подражая Артуру, протянула руки к его голове, начала делать круговые движения.
Аины губы что‑то шептали, шептали. Он не мог разобрать что. Ему казалось, она разговаривает, умоляет того, кто «золотист».
И боль постепенно ушла.
— Прошло, — сказал Артур. — Совсем.
Девочка пристально смотрела на него, сложив вместе приподнятые ладони. Как крылья бабочки.
1992–1993
Москва — остров Скиатос, Греция