— А на счет нее распоряжений не было, — как-то устало пробасил второй. — Однако, оставлять за просто так…
— Беги.
Да куда ж я побегу?!
— А вы отдайте мне!
— Заткнись, Урюк!
— Беги, пустоголовая!
— Куда?!
Время, словно сбитая пружина, тренькнуло и, вдруг, взлетело. Нет, сначала Киш, мой неудавшийся бесценный проводник, отвратно выругался, а остальное всё потом. И первой вынесло меня. Я дохлой птицей вылетела из окна, подброшенная с резвого разгона Кишем. Мне показалось, вечность целую неслась. Простилась с жизнью, прежде чем ударилась спиной о гладь воды, а дальше… всё продолжилось…… «То дурна примета, ляля…То дурна примета»… «Я уезжаю. Все мои книги теперь твои, сестренка»… улыбка братская перед открытыми в воде глазами. «Эдвар, ты меня прости. Я…
— Уважаемая дирья, кочерыжку в за…
— Кх-ху, кх-ху! Юник… Волосы мои отпусти.
— Ой! Вы что, плавать не умеете? Тонуть удумали. Да в этой канаве в высоту моему отчиму по уши. А?
— Прости.
Хотя за что «прости»? И плавать я умею. Но, не говорить же пацану, что пояс с золотом, монетами и парой артефактов на мне под юбкой очень уж тяжелый. И он тянет вниз!
— Да ладно, — фыркнул парень, нервно голову задрав к окну. — Послушайте, пока там драка, вы вылазьте и сигайте. По улице в сторону порта, перед красивой такой вывеской «Вам в нумера» есть маленькая дверь в подвал. Там скажете, что от Рябчика.
— А зачем?
— Чтобы обсохнуть и обождать меня.
— А ты? Кх-ху!
— А я прослежу за пришлыми. Мужик этот лихой вам дал уйти, но против него четверо. Наши двое у крыльца лежат. А вот куда его потащат после…
— Ясно. Я отжалась и пошла.
— Дирья? Не в ту сторону.
— А понятно.
— И это, пошустрей бегите…
Продолжение истории 3 июня…
________________________________________________
ГЛАВА 7
Бережное море,
бриг «Красавчик».
И как я дошла до жизни такой? Однако, если досконально по последнему «штриху», меня в нее втащили. В гробу. Том самом лакированно-ажурном. Бесов чепчик! Как же так?!
Сначала я полночи просидела в подвале с местными беспризорниками под вывеской «Вам в нумера». Хотя они, во-первых, не сидели, а спали, а во-вторых, себя такими не считают. Работают в порту разносчиками и курьерами, продают по улицам и площадям газеты. Да мало ли работы в городе большом? Из всех детей мне особенно запомнился один. Лохматый и худой:
— А ты забудешь про тычок, когда получишь их еще.
Сверчок его зовут. Он дважды это предложение повторил, пока меня разглядывал в полумраке у нагретой печки. Причем так беззаботно и даже с чувством некоего жизненного превосходства. А я как раз хотела тихо пореветь и стало, вдруг, так неловко, стыдно перед ним. Поэтому после подобного «тычка» все остальное время в том подвале я сидела, завернувшись в одеяло, и думала. Нет, не как им всем до одного помочь. А когда за мной придут (и придут ли?), и еще кому конкретно деньги передать на новые одеяла. Ну и парочку матрасов.
Юник пролез в подвальную узенькую дверь, когда я начала подсчитывать подушки. Дал знак неопознанный приподнявшемуся со своей постели сонному Сверчку и поспешил ко мне, осторожно огибая остальных:
— Уважаемая дирья?
— Тише ты.
— А? Что? — завертел головой малец, а потом опомнился, наморщив нос:
— Здесь можно. Слушайте, — и, пристально глядя мне в глаза, вдруг, замер. — Только что от пристани в сторону Омады отчалил «Ушлый». Прямо в ночь. У него на борту ваш Киш спелёнатый. Но, было видно, что перед загрузкой его помутозили изрядно.
Уже по первым Юника словам, по его сосредоточенному виду внутри меня взялась клубиться тьма. Отчаяние сдавило уши. Со мной всегда такое происходит. Одна лишь особенность — ненадолго. Потому как не до нытья и обмороков. Всё потом… Сейчас ты, Эльза, думай… Как он сказал? «Пустоголовая»? Похотливый бес с растрепанным хвостом! Хотя к хвосту его я и сама приложила руки, запуская их… Эльза?! О! Зато перестало на уши давить.
— Да вы так не переживайте, уважаемая дирья, — сострадательно протянул малец. — Я ж вижу, вы пережи…
— Юник?
— Что?
— А если я напишу своей семье? У нас большие связи в Улисе. Попробуем расшевелить здешнюю городскую власть. Или своими силами.
— А если эти упыри из страха брата вашего прикончат? А? — вытаращил на меня глаза пацан. — Или его в ту пору в Зайре уж не будет?
— А где он бу-будет? — обомлела я в ответ.
Мальчишка хмыкнул. Не то снисходительно, не то с сочувствием. — Да в той же вон Омаде. Его могли загрузить на «Ушлый» еще зараньше Киша.