Как мне удалось убедить их в своей правоте - понятия не имею.
Когда мы добрались от Димки ко мне, бабуля потребовала доказательств. Я принялась изображать позу, которую принял Евгений Карлович перед отбытием в заложники, а потом отыскала в интернете изображение двенадцатой карты Таро. Один в один. На бабулю с Катериной это произвело весьма посредственное впечатление. Никто не упал, сраженный моим актерским и сыщицким талантом, это уж точно.
- Кто сказал, что Евгений Карлович до такой степени увлечен Таро? - упорствовала Катерина, когда на нашей с Пашкой кухне открылся совет в Филях. Я обложилась словарями символов и томами энциклопедий так, что пришлось подсунуть под задницу подушку, чтобы бабуле с Катериной был виден хотя бы мой нос.
- Не скажи, дорогая, - задумчиво бормотала бабуля, - не далее как полтора месяца назад Евгюша пристраивал колоду карт Таро. Народ любит начало века, главное ему спеть про декаданс, оргии кокаинистов и спиритические кружки.
- У него были карты Таро начала века? - ахнула я.
- Ни фига, - хохотнула бабуля.
- А что он тогда пристраивал?
- Ну, какие-то карты у него, конечно, были, - заулыбалась бабуля, - но полная ерунда. Карты эти были произведены во Франции годах в 50-х. Потом один наш общий приятель заполучил их в числе хлама, который ему отослала его французская жена бандеролью на родину. Бандероль стояла у него лет десять, и тут он решил в ней поковыряться. Нашел эти карты и притащил к нам. Колода, и правда, выглядела внушительно - латинские буквы, пухлые красавицы в кудрях, а больше, детка, народу ничего и не нужно. Евгюша крутил, вертел эти карты, и через пару дней заявил приятелю, что ничего не обещает, но, кажется, они - идеальный товар для его нового магазина.
Об этом магазине стоит рассказать подробней. Вообще-то его открытие было идеей внука Евгения Карловича, Левушки, того самого, за которого меня пытались выдать замуж, и с которым у нас впоследствии получилась неприятная история. Как бы там ни было, дела это прошлые, сейчас внук крепко взял в руки правление антикварными делами деда, предоставив ему возможность вплотную заняться живописью (об этом сомнительном увлечении Евгения Карловича я уже говорила).
Около года назад Левушку осенила идея. Что люди ценят в антиквариате? Некоторых влечет цена, для них - массивная мебель с баснословно дорогой отделкой, драгоценности и, конечно, живопись. Кто-то ностальгирует, для них - игрушки, открытки, журналы, милые безделушки и, разумеется, живопись. Кто-то считает антиквариат стильным - для них шляпки, посуда, всевозможная рухлядь, которую можно повесить на стену, ну, и на закуску, живопись (порой - ничем не ценнее той самой рухляди). Но есть отдельная группа ценителей антиквариата - эти люди видят в старых (скажем прямо, термин «старые» они не жалуют, куда более им нравится «древние») вещах таинственные артефакты из темного прошлого. Так вот они - совершенно не охвачены московскими антикварами. Во многом, потому что московские антиквары - люди серьезные, да еще и снобы, вбобавок. Поскольку Левушка - человек совершенно несерьезный, к искусству относится не трепетно (подозреваю, насмотрелся в детстве на дедушкины картины), он твердо решил окучить любителей антикварной мистики.
Под страдальческие стоны Евгения Карловича Левушка принялся собирать всякий мистический хлам. Афиши выступлений великих гипнотизеров начала ХХ века, отвратительного вида кольца с «мертвыми головами», стеклянные шары, на которых шарлатанки середины века гадали всяким лохам, таинственного вида склянки, полуграмотные трактаты, в которых сам черт ногу сломит (но в очень солидных переплетах), отвратительного вида статуэтки - Левушка не гнушался ни чем.
Набрав достаточное количество хлама (простите, товара), Левушка снял крохотный магазинчик, затерянный где-то в переулках центра, задекорировал его драматическими портьерами, организовал таинственное освещение, понавешал по стенам гравюр с изображением анатомического театра, обозвал это предприятие «Эхо» и заключил трудовое соглашение с великолепного вида типом.
Типа звали Натаном Андреичем, он, в прошлом второплановый актер, так и не покрывший свое имя славой, некоторое время перебивался на посту великого мага, чародея и целителя, но загремел под следствие и совершенно пал духом. Левушке он был как золота кусок. Живописный Натан Андреич, как только понял четкий рисунок роли и размер вознаграждения, тут же вышел из запоя, распушил свои седые вихры и нарядился в узкие черные вельветовые штаны, черную водолазку и длинный вязаный жилет со множеством карманов. На шею себе Натан Андреич повесил квадратные массивные очки на потемневшей серебряной цепочке (для солидности, поскольку Левушка утверждает, что зрение у Натана Андреича отменное), а на пальцы надел вычурные серебряные перстни с огромными камнями и драконами, что должно было подчеркивать его загадочность и таинственность.
Натан Андреич в образе убивал наповал. Как только его выпустили в магазинчик, все признали, что в нем есть что-то мефистофелевское. С Натаном Андреичем было страшно заговорить - казалось еще немного, и он предложит купить у тебя бессмертную душу. Причем, разведет - как пить дать. В полумраке «Эха» глаза Натана Андреича таинственно сияли, Левушка плакал от умиления, слушая, как тот впаривает покупателям всякий хлам (извините, товар), сопровождая его чудовищных масштабов враньем. Правда, сказывался недостаток образовательной базы.
Слушая, как Натан Андреич заливает очередному посетителю про арийцев, в античные времена жившие в таинственной Атлантиде и хранивших секрет Грааля, Левушка понял, что его священной корове нужна хотя бы нить повествования, на которую он сможет опираться. Поиски человека, который смог бы составлять красивые эзотерические описания для кофемолок и чайников столетней давности, длились долго и закончились большим сюрпризом. Составлять эти описания вызвался Евгений Карлович, и, как ни странно, увлекся. Отныне по пятницам Евгений Карлович запирался с Левушкой в своем кабинете и принимался генерировать историю.