- Я ле-жал на ве-е-е-ерхней по-о-о-олке
И как будто спа-а-а-ал…
В те- е-е-емноте я замеча-а-а-аю
Чей- то чемода-а-а-а-ан, -скажем прямо, мою бабушку зовут не Монсеррат Кабалье. Словами не описать, как противно она поет. И репертуарчик у нее тот еще. Понятия не имею, где она откопала эту замечательную песенку, но нас с Катериной начало потихоньку отпускать. Одной рукой я держалась за бабулю, другой - за прохладную стенку, старательно дышала носом, а шарики в моей голове в это время медленно выезжали из-за роликов.
- Вот и хорошо, - ворковала бабуля, - человек чемодан в темноте заметил, и ничуть не испугался.
- От-кры-ваю, за-кры-ва-а-а-аю,
Что я ви- и-и-ижу там? -продолжала петь бабуля, - что я вижу там? - спросила она себя, немного подумав, и сама ответила, - да ни фига я там не вижу, но это не страшно. Темнота у нас что? - ерунда, и ничего кроме. Сплошная видимость, вернее - невидимость. А так - все то же самое: пол, стены, потолок, все хорошо, мои дорогие, все хорошо.
- Бабуля, - прошептала я, - мы не выберемся? Нас замуровали?
- Вот еще, - фыркнула бабуля, - кому вы нужны - муровать вас. Муровальщиков на таких, как вы, не хватит. Мы обязательно выберемся, и камня на камне не оставим.
После этих слов мне полегчало настолько, что я смогла сесть, подползти к стене, за которую держалась и облокотиться на нее спиной.
- Ну, как? - поинтересовалась бабуля.
- П-порядок, - выдохнула я.
- Катенька?
- Как огурчик, - сипло отрапортовала Катерина.
- Будем дурить? - подозрительно протянула бабуля.
- Будем, - кивнула я, - но позже. Постой, - зашептала вдруг я, сраженная внезапным озарением, - кажется, припоминаю, когда именно я видела твоего Василия Геннадьевича в детстве.
- Ну и ладушки, рада, что у тебя такая хорошая память, - погладила меня по голове бабуля и зашарила по карманам, - хоть бы папиросы оставили, сволочи.
- Это, судя по всему, - зловеще протянула Катерина, - вторая часть их страшного плана по лишению пленников воли.
- Пусть утрутся, - выплюнула бабуля, - мы с ними еще не закончили, - не знаю, как пойдет дальше, но пока бабуля не демонстрировала сломленную волю и порушенное стремление к победе.
- Да стойте же, - выкрикнула я, волнуясь, - Василий Геннадьевич - это тот самоубийца, который пел под вашими с дедушкой окнами серенаду и пытался увезти тебя из-под венца?
- Ну, - выплюнула бабуля, - он почему-то слегка запамятовал, что я уже сидела под венцом, причем весьма неплохим.
- Как же, как же, - обрадовалась я, - помню отлично, дедуля еще спустил бедняжку с лестницы, а потом гнал его до Парка Победы…
- У твоего деда всегда был очень тонкий музыкальный слух, а та серенада не выдерживала никакой критики, - зашлась в смехе бабуля.
Приложение № 19. Как Зямочка пришел мою бабулю от дедушки забирать
Мизансцена. Распахнутая входная дверь. Чуть помоложе, чем сейчас, Зямочка в картинной позе стоит в дверях. Бабуля с интересом выглядывает из-за мрачного дедушки. Я, семи лет от роду, верчусь в коридоре у всех под ногами. Из глубины комнаты доносится песня «Спят усталые игрушки».
Зямочка (напевает): «Сердце красавицы склонно к измене и к перемене, как месяц мая…»
Дедушка (кривится, как от сильной зубной боли, зажимает уши): Вася, это невыносимо!
Зямочка: Леша, я забираю ее, можно даже без вещей, мы купим ей все новое.
Дедушка (косится на бабулю): Муся, что это за явление?
Бабуля: Алеша, гони его в шею, не видишь что ли, что парень с глузда съехал?
Зямочка (прижимает руки к груди): Мария, не бойся его, если будет надо, я его убью.
Дедушка (не обращая на Зямочку внимания): Муся, ты уверена? Может быть, ты хочешь прогуляться с галантным кавалером?
Бабуля (раздраженно): Не пори чепухи, Алеша, пусть убирается.
Дедушка (разводит руками): Вася, извини.
Я (теребя рукав дедушкиной генеральской шинели): Дедуля, когда ты мне купишь военное пальто?
Дедушка (рассеянно): Скоро, детка, скоро.
Бабуля: Цыц!
Зямочка (патетически простирает руки к бабуле): Мария, пойдем, я знаю, ты тоже мечтаешь обо мне!
Бабуля (сквозь зубы): Сказала, проваливай.
Дедушка (достает из ящика стола револьвер, неторопливо откидывает барабан, проверяет, есть ли там пули): Вася, извини, но тебе придется пойти домой.
Зямочка(истерично): Никуда я не пойду, ты не понимаешь!
Дедушка стреляет в потолок. В воздухе кружится побелка. Зямочка дает стрекоча. Дедуля устремляется за ним.
Я (с восторгом глядя на шинель): Бабуля, дедуля купит мне военное пальто?
Бабуля (задумчиво): Не-пре-мен-но…
Глава девятнадцатая, в которой мы устраиваем чемпионат по спортивному ориентированию и проваливаем очередные переговоры (окончание)
- А он был тогда настроен серьезно, - всхлипывала я, давясь от смеха, - при полном параде, настоящий красавец!
- Да уж, - погрустнела бабуля, - в свое время он был очень даже ничего.
Мы помолчали. Ситуация, в которую мы угодили, представлялась нам довольно мрачной. От невеселых мыслей меня отвлекли энергичные хлопки в ладоши.
- Девочки, не киснем, - бодро объявила бабуля, - предлагаю обследовать помещение, в котором мы оказались. Было бы неплохо хоть как-то ориентироваться на местности. Галка идет по стеночке направо, Катенька - по той же стеночке налево.
- А куда пойдешь ты? - поинтересовалась я.
- Я буду делать самое сложное, - заявила бабуля, - пойду вперед. Поехали.
Мы с Катериной, кряхтя, поднялись и принялись ощупывать стену. Она была шершавая, вероятно бетонная. Сбоку лились Катеринины проклятия - судя по всему, ее стенка не поддавалась всепобеждающему разуму. Мой участок был скучным - стена тянулась куда-то далеко, потом наметился угол, и снова началась стена - прохладная и шершавая.
- У меня тут трубы, - радостно сообщила Катерина. Голос ее слышался издалека, видимо помещение было довольно большим.