- Какие трубы? - деловито спросила бабуля.
- Горячие, идут из стены и пока не заканчиваются.
- Жаль, - расстроилась бабуля, - если бы эти трубы просто лежали на полу, мы бы огуляли ими наших охранников.
- Действительно жаль, - пробормотала я, втайне завидуя Катерининым трубам - хоть какое-то разнообразие. Моя стена тянулась без единого выступа, хоть ощупывала я ее со всей тщательностью: от пола (тоже, судя по всему, бетонного) и вверх, насколько хватало роста.
- Ничего, - проговорила бабуля, - голыми руками удавлю.
Я не стала спорить. Бабуля сказала, что удавит голыми руками - значит, так и будет.
- Дошла до двери! - провозгласила Катерина, - тут большая дверь! - раздался глухой стук, - судя по всему, железная.
- Я к тебе! - обрадовалась я и побежала на Катеринин голос.
- Тебе сказали: идти по стенке! - гаркнула бабуля, но было поздно. Запутавшись ногами в чем-то мягком, я растянулась на полу, отбив колени.
- Гм, пардон, - пробормотала я, ощупывая кучу, о которую споткнулась, - прошу прощения, тут какие-то тюфяки.
- Так, - проговорила бабуля, - трубы - раз. Дверь - два, тюфяки - три. Хорошо.
- Тут еще два угла было! - добавила я, подумав.
- Великолепно, - похвалила меня бабуля, - Катенька, сколько у тебя было углов?
- Ни одного, - расстроилась Катерина, - а что, должны быть?
- Совсем не обязательно, - успокоила ее бабуля, - Галка, возвращайся к своей стенке.
- Я уже там, - обиделась я, - что мне, до ночи на этих тюфяках валяться? Я иду вперед. Кстати, раньше я от вас удалялась, а теперь возвращаюсь обратно, только по противоположной стороне.
- Молодцы, - объявила бабуля, - Катенька, что там с дверью?
- Закрыто, - энергично чем-то погремела Катерина и загрустила, - наглухо.
- Попробуй повернуть ручку, - посоветовала бабуля.
- Обижаете, Марья Степановна.
- Понятно, - обрадовалась бабуля, - я нашла лампочку, но она ни фига не горит. Дотянуться до нее можно легко - то ли потолки тут низкие, то ли лампочка так висит… Судя по всему, свет зажигается снаружи. Очень похоже на Зямочку - заходит он сюда, ослепляет нас своей паршивой лампочкой, мы припадаем к его ногам и рыдаем.
- Довольно дешево, - проговорила я, - как в кино.
- Ну, - вздохнула бабуля, - думаю, он и не претендует на особую оригинальность. Просто запомните, что свет, когда они его включат, будет очень ярким, и не пугайтесь попусту. Будет еще чему попугаться, - зачем-то добавила она зловеще. Я тут же принялась бояться.
- Вот еще, - фыркнула Катерина от своей двери, - нам еще только света осталось пугаться.
- У меня еще один угол, - восторженно объявила я, - Катька, кажется, я иду к тебе.
- Велком, - обрадовалась Катерина, - у нас тут весело.
- Там и оставайтесь, - пророкотала бабуля, - я иду к вам, только подхвачу Галкины тюфяки - пол холодный. Расположимся у выхода. По крайней мере, нас не будет видно каждому, кто надумает войти.
- Ага, - обрадовалась я, - очень удобное место - кто-нибудь входит, и сразу нам дверью по башке.
- Я рада, детка, - судя по бабулиному голосу, она была не так уж и рада, - что в твоей светлой голове остались еще хоть какие-то мозги.
- Дык, - ухмыльнулась я, - всегда этим славилась. Хоть каких-то мозгов у меня до хрена.
- Ну что ж, идиотских выходок с нас на сегодня хватит, - продолжала бабуля, не замечая моих слов, - расположимся на стороне, противоположной от той, куда открывается дверь.
- Кстати, - уточнила Катерина, - мы не знаем, внутрь дверь открывается, или наружу.
- Лучше перестраховаться, - сказала бабуля где-то рядом со мной, - чем недостраховаться.
На пол полетели тюфяки, Катерина расчихалась от пыли, а я всех растолкала, энергично свила себе гнездо и повалилась на пол. После той дряни, которой меня накачали, ноги были как ватные.
- Я, пожалуй, присяду, - сказала Катерина, и тут же села мне на ноги. Бабуля ощупью опустилась с другой стороны и перевела дух.
- Итак, - проговорила она, - мы сидим в вытянутой прямоугольной комнате с дверью и трубами. Судя по всему, это - подвал.
- Ну и чего они хотят этим добиться? - подала я голос.
- Блестящий вопрос, детка. Я тоже об этом думаю, - пробасила бабуля, - почему-то мне слабо верится, что Зямочка добивается моих руки и сердца. Надеюсь, в его планы не входит держать нас тут до скончания веков. Странно, - добавила она задумчиво, - мне всегда казалось, что та старая история давно забыта.
- Никто не забыт, - вздохнула Катерина, - и ничто не забыто.
- Бабуль, - позвала я, - как ты думаешь, он нас подслушивает?
- Наверняка, детка, - заверила меня бабуля, - должна сказать тебе, милая, в жизни у меня еще не было такого паршивого мужичонки, как Зямочка. Удивительно не за что уцепиться глазу, если ты понимаешь, о чем я. - Впрочем, - зачем-то прибавила бабуля громким, свистящим шепотом, - он обалденный мужик, вытворяет что-то неописуемое, у него редкий талант.
- Какого хре… - начала я, но бабуля зажала мне рот и продолжала в полный голос:
- Катенька, ведь ты меня понимаешь?
- Я вас понимаю, Марья Степановна, - вскричала Катерина, которая, кажется, действительно понимала в происходящем куда больше меня, - так понимаю, что вы себе и представить не можете.
- Могу, Катенька, - пробасила бабуля, - вполне могу. Видела бы ты Зямочку в приватной обстановке, не была бы столь категорична - анекдотическая картина. Он красив, - добавила бабуля шепотом, - невероятно красив. Всегда любила стройных мужчин. Нет ничего отвратительнее жирных старикашек.
- Ну вас обеих к черту, - разозлилась я, - не желаю обсуждать вашего Зямочку, да еще и в приватной обстановке!
- Вот уж кому следовало бы полюбоваться на эту душераздирающую картину, так это тебе, - фыркнула бабуля, - с целью устранения иллюзий. Ты бы поняла, - просвистела она шепотом, - что пожилой мужчина может быть очень привлекателен.
Бабуля с Катериной залились смехом, словно у них наготове была парочка Зямочек, готовых сию же секунду продемонстрировать мне все свои неоспоримые достоинства.
- Пожалуй, воздержусь, - замахала руками я, - у меня слабые нервы.