- Ку-ку, - сказала Ксюша.
- Верно, - согласилась Шурочка.
- Тогда думаем дальше, у нас еще целых сорок минут, - повела плечом бабуля и снова замолчала.
- На самом деле, - помялась Шурочка, - совершенно не факт, что Железный что-то зашифровал в своих картинах. Я не видела ни одной, но знающие люди говорят, что это производит впечатление. Когда престарелый зэк…
- Да еще с легкой придурью, - вставила бабуля.
- Ку-ку, - пояснила Ксюша.
- Да еще с легкой придурью, - невозмутимо продолжила Шурочка, - берется за кисть, ничего путного обычно не выходит. А ваш Рембрандт чего-то да стоит, пусть его и надо выдержать…
- Еще пару сотен лет, - грустно закончила за Шурочку бабуля. Обе призадумались и впали в уныние.
- Ну, подождите, - подала голос я, - а, может быть, нам объединить свои усилия?
- В смысле? - встрепенулась бабуля.
- Шурочка же говорит, что парни - не средневековые мракобесы, - неуверенно начала я, - да я и сама в этом убедилась - симпатичные такие ребята, мягкие и вполне вменяемые. К тому же, отдав им в заложники самое сокровенное…
- От которого они уже лезут на стенку, это факт, - пробасила бабуля.
- Ты преувеличиваешь, - поправила я бабулю, - Евгений Карлович уже их всех обобаял. Так, может быть, надавить на все добрые чувства, которые только есть в их душах, и предложить им заняться поисками Яичкина вместе?
- Ку-ку, - сказала Ксюша.
- Вот-вот, - покивала бабуля, - полное ку-ку.
- Ку-ку, - обрадовалась Ксюша, - ку-ку.
- Заткнись! - гаркнула бабуля, - без тебя, проклятая птица, тошно!
Ксюша обижено заклекотала и скрылась в зарослях каких-то мелких синеньких цветов. Шурочка проводила ее рассеянным взглядом.
- Зря ты так с животным, - покачала она головой.
- Ку-ку, - возликовала Ксюша, высунув клюв из своих зарослей.
- Брысь, - выплюнула бабуля, и Ксюша поспешила скрыться. - Знаешь, детка, - добавила она, немного подумав, - в твоих словах есть рациональное зерно, по крайней мере, ничего более умного на данный момент я придумать не могу. Будем давить на жалость и настаивать на заключении временного военного союза. Девочки, примите жалостливый вид!
Мы с Катериной попытались изобразить что-то подобное.
- Отвратительно, - скривилась бабуля. - Спасти нас сможет только чудо.
- Ку-ку, - с опаской вставила Ксюша.
На этом собрание было закончено. Бабуля даже не представляла, насколько наша задача упростится.
Глава двадцать восьмая, в которой я вишу на Пашке, а мясной король интересуется Рембрандтом
- Все, что требуется от вас, - в сотый раз проинструктировала нас с Катериной бабуля, - это молчать и делать несчастные глаза. Только не вздумайте мне это снова демонстрировать. У меня прямо мороз по коже.
- Не уверена, - вставила я, - что смогу держать себя в руках, когда увижу Пашку.
- Ну, - вздохнула бабуля, поняв, что я совсем не шучу, - тогда будем действовать по обстановке.
За те сорок минут, которые оставались до рандеву с бригадой мясного короля Александра Александровича, мы опасливо заглянули к Жене. Тот захлопнул мобильник, испуганно воззрился на нас с Катериной, но тут же просиял и продемонстрировал готовность к подвигу. Обещания опасностей, пуль, которые непременно будут летать над головой и ветров враждебных, которые станут задувать нам в уши, Женю не испугали. Он оторвал свой сияющий взгляд от Катерининого выреза и заявил, что готов разделить нашу судьбу, какой бы она ни была. Бабуля шепотом предложила посадить Женю в машину, отвезти в лес и бросить там, но Катерина возмущенно отвергла эту светлую идею и заявила, что без Жени никуда не поедет. Так мы и отправились толпой - бабуля, я и Катерина с Женей наперевес.
Лариска провожала нас как на войну и порывалась завернуть нам с собой поесть. Мы неискренне отбрыкивались, но Лариска продолжала упорно запихивать свертки с едой в наши карманы.
- Лариса, - прошипела Шурочка, - перестань меня позорить.
- Как скажете, - смиренно согласилась Лариска, улучив момент, и засунув пакет с бутербродами в карман моей куртки. Я Лариску люблю, бутерброды у нее вкуснейшие, так что удобнее всего было сделать вид, что я ничего не заметила.
- Не храни это у себя, - напутствовала бабуля Шурочку, - будь мне другом, пристрой картинку, - тут бабуля наклонилась к Шурочкиному уху и принялась скороговоркой шептать что-то.
- Я поняла тебя, Машенька, - покивала Шурочка и на всякий случай кинула быстрый взгляд на Лариску. Та стояла, заложив руки за спину, усиленно делая вид, что увлечена разглядыванием потолка. - Г-м, - прокашлялась Шурочка. Лариска не повела бровью.
- Ключи я тебе дам, - заверила бабуля Шурочку. Та рассеянно покивала, - заодно полюбуешься на эту дикую штуку.
Короче - ничего я не поняла, а времени спросить не было, потому что нас ждали великие дела - надо было еще умягчить сердца бандитов, найти Яичкина и освободить Пашку, Евгения Карловича и Димку из неволи. Уже почти бегом мы загрузились к бабуле в машину и она вдавила педаль газа в пол до упора. Быстро удаляющиеся, пропадающие из виду Шурочка с Лариской, позолоченные зимним солнцем, катящимся к закату, неистово махали нам в след. Шурочка достала из рукава маленький платочек и украдкой промокнула глаза. Мне стало пронзительно жаль наших молодых жизней, я тоже чуть не всплакнула. Но тут бабуля резко свернула за угол, я шарахнулась головой об дверь и плотно приклеилась рукой к скотчу, оставшемуся от наследника Зямочкиной империи Гены.
Ехать оказалось недалеко - встречу нам назначили в офисе на Чистых Прудах. Всю дорогу Женя с Катериной, взявшись за руки на заднем сиденье бабулиной «Волги», ворковали о чем-то в высшей степени утонченном и недоступном простым смертным. Некоторое время я пыталась отодраться от скотча, а потом плюнула, прикрыла глаза и попыталась думать о хорошем. Минуты за три в моей голове сложился гениальный план. Вкратце выглядел он так.
Приложение №28. План, который сложился в моей голове по дороге к бандитам
Мизансцена. Страшный бандитский притон. Ободранные стены, развратные женщины вповалку спят на заднем плане, в углу в кучку свалены наворованные вещи. Где-то неподалеку прогуливается павлин. Бандиты сидят в кружок, в центре сидит Александр Александрович - жирный мужик, голый по пояс. На его теле нет живого места, он весь покрыт татуировками: колокола, купола церквей, на груди огромная надпись «не забуду мать родную», на шее у него золотая цепь толщиной в палец. Все прочие товарищи ему подстать. Громко играет «Владимирский централ». Рывком открывается дверь, на пороге появляюсь я. Глаза мои горят неистовым огнем мщения.