Пока я напряженно оглядывала окрестности, подняв голову, «нормальные оборотни в погонах» пришли в неописуемое волнение.
- За что это дадут капитана? - спросил один из мордоворотов, - я тоже лейтенант.
- Машка! - заволновался Зямочка, - ты мне эти шутки шутить брось!
- Ай, отстань, - поморщилась бабуля, - не до тебя сейчас. Ребята, - обвела теплым, лучащимся взглядом бабуля мордоворотов, - у нас тут намечается большое, красивое дело. Обстряпаем с шиком!
- В смысле?
- А в смысле, что пару дней назад в органы милиции обратился крайне взволнованный владелец сети антикварных магазинов Евгений Карлович Цимерман, - с удовольствием, смакуя каждое слово начала рассказывать бабуля. - Он был крайне взволнован и даже прервал свое свадебное путешествие. Его друг, тоже антиквар, Семен Александрович, сообщал, что стал владельцем крайне странной и опасной информации о ценностях, похищенных из бостонского музея Изабеллы Стюарт-Гарднер. Оказалось, что ниточка от похитителей ведет в Россию, и заправляют всеми этими делами уважаемый человек, депутат, имя которого он не стал раскрывать, - бабуля сделала красивую паузу, кинула сочувствующий взгляд на посеревшего Зямочку и продолжила, - хотя нет, конечно же, он раскрыл вам это имя: Василий Геннадьевич Баренцев. Оказалось, что именно Баренцев шестнадцать лет назад заправлял крупнейшим нераскрытым ограблением. Причем, одна из картин у него до сих пор на руках - это знаменитый «Автопортрет» кисти самого великого Рембрандта. И надо же, Евгений Карлович пришел именно к Перевалову. Тот, потрясенный полученной информацией, тут же взялся за расследование и провел его с прекрасными результатами: обнаружилась и одна из похищенных картин, и сам злоумышленник.
- Машка, - проговорил Зямочка, - можешь не стараться. Моим ребятам наплевать, какими делами я когда ворочал, а уж что ты меня в бостонские грабители записала, это вообще маразм, хотя и очень лестно.
- Да уж, - начал Перевалов, - нам-то с того что?
- Ничего, - пожала плечами бабуля, - кроме одной малости: ФБР уже шестнадцать лет бьется над раскрытием преступления, а тут простая московская следственная группа берет и преподносит всему миру на блюдечке похитителей и похищенное. Г-м, по крайней мере, часть похищенного. Э-э-э… хотя бы одну картину. Ну, тут, как вы понимаете, поднимается шумиха, пресса и телевидение рвут вас на части, записывают в герои, тем более, что вы все-таки спасли от верной гибели целую семью, в последний момент вырвав их из лап злодеев. Вас, разумеется, награждают, вероятно, даже из рук президента, происходит церемония передачи «Автопортрета» в бостонский музей… Тут-то и приходит время становиться капитаном, причем, очень засвеченным, с ног до головы в медалях, даже на спине есть парочка штук.
- Парни прогремят, - разволновался Зямочка, - и в том случае, если арестуют преступного авторитета Евгения Цимермана, известного прессе как «Кровавый антиквар».
- Прогремят, но не на весь мир, - парировала бабуля. - Что прессе какой-то антиквар по сравнению с делом, которое уже хрен знает сколько лет не может раскрыть ФБР, а наши раскрыли.
- На весь, на весь, если, - Зямочка помучался секунду, словно принимал какое-то серьезное решение, - если, - прыгнул он в омут с головой, - раскроют крупную линию поставки наркотиков в страны Восточной Европы.
- Ух, как мы заговорили, - обрадовалась бабуля, закидывая ногу на ногу, - уже и партнеров своих сдавать приготовился? А сначала малой кровью думал отделаться… А скажи-ка мне, милый друг, как ты тут собрался развести пыточный застенок? Кто пытал членов преступной группировки «Кровавого антиквара», которых ты так жаждешь сдать властям?
- Откуда я знаю, - пожал плечами Зямочка, - кто их, этих преступников разберет, может, не поделили что-нибудь и бросились друг друга кромсать… - бабуля начала медленно звереть, это было хорошим признаком, кажется перевес снова на нашей стороне. Я слушала их, затаив дыхание. Разговор Зямочки с бабулей походил на дружескую партию чемпионов мира по пинг-понгу - только и успеваешь глазами шнырять: налево-направо, налево-направо.
И все бы ничего, но тут Димка снова прыгнул на Женю. Насколько я теперь понимаю, он пришел в себя довольно давно и все выжидал удобного момента, наблюдая, как изрядно помятый Женя отползает к батарее. На этот раз Димка схватил бедняжку за шею и принялся душить. Я обреченно закатила глаза, поражаясь сообразительности нашего друга. Ведь если бы еще в первый раз он прыгнул на Зямочку…
Пока картина складывалась такая. Димка катался по полу с Женей, который понял, что или ему сейчас придет конец, или надо сопротивляться, и стал неумело, но отчаянно отбрыкиваться. Мордовороты во главе с Переваловым, судя по всему, больше не считали себя обязанными их разнимать, а молча ждали, когда этот бардак закончится.
- Научу тебя, - отдувался Димка, - как надо обращаться с женщинами!
- Пятнадцать тысяч! - выкрикивал Женя, - на кону стояло пятнадцать тысяч!
- Десять, - проворно вставлял Зямочка.
- Но, - пускался было выяснять, куда подевались еще пять тысяч Женя, и падал, сраженный мощным Димкиным хуком. Но тут же ловчился, вцеплялся Димке в ноги и тот летел на пол, как стреноженный конь.
В конце концов, оба бойца повисли друг на друге и, тесно прижавшись, провальсировали через всю комнату, подтанцевали к елке, запутались в ней и улетели в наш прославленный буфет. А ведь, надо сказать, что за последние несколько дней этот бедный буфет и так многое перенес. Сначала его заволакивали в полуразрушенный дом (кстати, надо поинтересоваться у Александра Александровича, каким образом), потом его вытаскивали из развалин дома и тащили домой к нам, потом выносили и оттуда, волокли к Димке, а там подвергали всяческим издевательствам и унижениям. Отвратный монстр дышал на ладан. Последнее испытание оказалось ему не по силам.
Загремели доски, посыпались стекла и буфет приказал долго жить. Так было уничтожено великолепное произведение рук мастера Рукавишникова.
Пока Димка с Женей слабо шевелились в обломках буфета, бразды правления взял в свои руки Перевалов.