– Бригада, внимание! Следовать на работу, не нарушая строя! Выход из строя – шаг влево, шаг вправо считается попыткой к побегу! Конвой открывает огонь без предупреждения! Бригада, понятно?
– Понятно! – отвечали хором. Если ответ был недружный, старший конвоир повторял вопрос до тех пор, пока не последует дружный громогласный ответ.
По дороге останавливались у инструментального склада. Бригадир и двое заключенных выходили из строя за инструментом. Потом долго шли к лесным делянкам. У нетронутого лесного массива конвой разрешал бригаде присесть. Бригадиру и трем-четырем заключенным давалось задание вырубить подлесок – кусты и мелкие деревца – и нанести на стволах сосен засечки, ограничивающие площадь леса, где будет производиться лесоповал.
Пока это делалось, мы отдыхали. Затем бригадир распределял обязанности. Обычно валили стволы три-четыре человека – это самая тяжелая работа. Ее выполняли вальщики, остальные разделялись на сучкорубов, кряжевщиков и трелевщиков. С поваленного ствола обрубали сучья, хлыст распиливали на бревна и трелевали – подкатывали их слегами к штабелю.
Кряжеванием – распиливанием на бревна – занимались вальщики и физически крепкие заключенные. Самые слабые стаскивали сучья в кучи и сжигали в костре. После распределения обязанностей конвоир опять предупреждал:
– Бригада! Внимание! Зона работ ограничена засечками на стволах, переход за зону считается попыткой к побегу! Конвой открывает огонь без предупреждения! Бригада, понятно?
После ответа следовала команда:
– Приступить к работе!
Стремясь заработать большую пайку, получить четыреста граммов вечернего рациона вместо трехсот, я упросил бригадира поставить меня вальщиком. Напрягал все силы, чтоб не отстать от других. Эта работа требовала больших физических сил. Толстые стволы сосен надо было срезать у самой земли – высота пня не должна превышать 15-20 см. Упираясь левой коленкой в ствол, вальщик наклонялся так, что руками мог достать землю. В этом положении он перепиливал ствол лучковой пилой. Бензопил нам не полагалось, а работа двуручной пилой себя не оправдала – ее широкое полотно, врезаясь на глубину менее своей ширины, тут же покрывалось слоем смолы, застревало, и протащить его становилось невозможно. Узкая же пила, натянутая в деревянной раме, как тетива лука (поэтому ее название – «лучковая»), была менее подвержена засмоливанию. Время от времени засмоленное полотно очищалось тряпкой, смоченной в керосине, который мы получали на инструментальном складе.
Почти треть бригады состояла из матерых уголовников-рецидивистов. Здесь были карманные воры – щипачи, квартирные – скокари, грабители сейфов – медвежатники, убийцы – мокрушники. Некоторые из них считались ворами в законе. Они подчинялись паханам – уголовникам со стажем, не раз сидевшим в тюрьмах и лагерях. Молодых преступников именовали «пацанами», держали на побегушках.
Эта воровская каста терроризировала остальной люд. Отнималась еда, заработанные дополнительные пайки отдавались неработавшим уголовникам. В бараке воры занимали лучшие, более теплые места. Протестующих избивали, снимали понравившуюся одежду, отдавая вместо нее изорванную и ветхую. Способствовали этому произволу бригадиры, назначенные руководством лагеря из воров в законе. Конвоиры относились к уголовникам более благосклонно, чем к «врагам народа». В нашей бригаде на лесоповале всегда сидели у костра несколько бездельничавших уголовников, никакого наказания они за это не несли. Между тем всякий другой, не понравившийся бригадиру, характеризовался конвою как лодырь. По возвращении в лагерь его отводили в «шизо» – штрафной изолятор и переводили на штрафную трехсотграммовую пайку.
В первые же дни я столкнулся с подобным террором, когда потребовал в столовой заработанную пайку. Тут же здоровенный вор врезал мне кулаком по лицу. Отвечать не было сил, а жаловаться некому. В дальнейшем бригадир перевел меня работать сучкорубом. Работа эта не из легких. Крону сосны у основания формировали толстые ветви. Сучкоруб должен был быстро срубить каждую ветвь заподлицо, чтобы весь хлыст был гладкий.
Часто случалось, что спиленная сосна падала частью кроны за зону засечек. Сучкоруб обычно начинает срубать толстые ветви, двигаясь задом к вершине ствола. Увлекшись работой, оказывался за зоной, обозначенной засечками. В этом случае жизнь сучкоруба зависела от конвоира, заметившего нарушение. Он мог выстрелить вверх, а мог и по нарушителю. В случае смертельного исхода это квалифицировалось как «убит при попытке к бегству».