За это лето ко многим заключенным приезжали на свидание родственники. У меня теплилась надежда, что приедет Наташа: ведь лагерь находился не так далеко от Москвы – четыре-пять часов езды. Но она не приехала.
Однажды большую группу комиссованных зеков вывели за ворота. Нам выдали новые ватные штаны, телогрейки, ушанки и ботинки, тут же погрузили на машины и привезли на товарную железнодорожную станцию, откуда эшелоном довезли до города Кандалакша на Кольском полуострове. Колонну заключенных под сильным конвоем провели через город в зону лагеря. Правда, он назывался «колонией».
Здесь было двухразовое сносное питание, мы спали на двухэтажных деревянных койках с матрасами и подушками. Постельного белья не было. В бараках стояли умывальники. В зоне работала продовольственная палатка-магазин. Посылки можно было хранить в каптерке. Бригадирам разрешалось носить волосы. Была неплохая баня и «прожарка». Охрана зоны была усиленной – несколько рядов колючей проволоки, сплошной высокий забор и сторожевые вышки. В бараках и полуземлянках размещалось по четыре бригады. Общее число заключенных было тысячи две.
На территории лагеря, у проходной, находился штабной барак. Нарядчик назначался из заключенных. У него была картотека всех бригад. В обязанность нарядчика входило: присутствие на разводах, вывод бригад к воротам на работу, учет вышедших и оставшихся в зоне – освобожденных и прогульщиков. Он же учитывал выполнение плана работ побригадно. У штаба был сооружен большой щит, где вывешивали показатели труда бригад, фамилии отличившихся и отказников. В этой колонии нарядчиком был бывший летчик-штурмовик Володя Солнцев.
Кроме нашей колонии в Кандалакше находилось много ИТЛ, в том числе большой женский лагерь.
Заключенные работали в основном на двух объектах – на строительстве подземной электростанции на реке Нива и на строительстве крупного комбината по выплавке алюминия.
На стенде у штаба красовался призыв к отличным показателям в труде в честь приближающегося семидесятилетия «отца народов» – Иосифа Виссарионовича Сталина (21 декабря 1949 года). Наша бригада некоторое время работала в котловане будущей электростанции «Нива ГЭС-3», а затем на строительстве алюминиевого комбината. Нам досталось рытье котлована под фундамент заводской трубы. Под глубоким снегом открылись скальные породы, в которых предстояло выдолбить котлован диаметром метров пятнадцать, глубиной более пяти метров. Это была тяжелая, изнурительная работа. Основным инструментом были кирка, лом, лопата и кайло. Здесь пришлось трудиться и уркам. При всем старании выдолбить норму в два кубометра было невозможно. Низкий процент выработки не увеличивал пайку хлеба. Мы страшно уставали и мерзли на открытой местности. Несоответствие затраченного труда и питания снова вело к истощению.
За два месяца мы вгрызлись на глубину более трех метров. Попадавшиеся в грунте крупные валуны никак не разбивались ни кайлом, ни кувалдой. Тогда были подвезены дрова. Под валунами мы развели костры. От высокой температуры они раскалывались. Тепло костров, подтаивавший грунт до какой-то степени облегчали работу. Чтобы утром можно было спуститься в котлован, мы оставляли в грунте узкие перемычки разной высоты. Однажды я спрыгнул на заснеженную за ночь перемычку, неожиданно ноги соскользнули с узкого гребня. Последующий удар был настолько сильным, что я потерял сознание, оказавшись на дне котлована. Когда очнулся, я не мог вздохнуть от боли в ребрах. Меня освободили на пару дней от работы. Тем временем котлован под фундамент трубы был выдолблен.
Скоро начались строительные работы, появились вольнонаемные специалисты – арматурщики, строители, механики, электрики. Из заключенных также стали подбирать рабочих разных профессий. Я записался в электрики. Таких набралось около тридцати человек. Почти каждого из нас опросил инженер-электрик, определяя степень квалификации. «Теперь вам надо избрать бригадира!» – заключил он беседу. Его взгляд неторопливо скользил по лицам, остановился на мне. Так я стал бригадиром электриков.