Несмотря на все старание, в голосе говорившего не слышалось скорби, да и глаза смотрели жестко и цепко.
– Ну, я... – Причин для того, чтобы отрицать уж совсем очевидное, Серега не видел.
– Вы не подскажете, рядом с трупом ничего не было? Ну, может быть, какая-нибудь папочка... Коробочка с лазерным диском... Или сотовый телефон...
Прежде чем сказать: "Нет", Серега замешкался. Самую малость, но замешкался. И глаза отвел в сторону. Спрашивавшему этого вполне хватило. На губах его заиграла легкая улыбка, но глаза при этом оставались совершенно холодными и бесстрастными.
– Надо вернуть... – вроде бы дружелюбно, увещевающе проговорил он.
"Может, и правда вернуть?.." – подумал Лозовой. Но после того, как он один раз сказал: "Нет", ему не оставалось ничего другого, как продолжать стоять на своем.
– Нечего мне возвращать... – угрюмо пробормотал Серега, по-прежнему глядя в сторону.
– Зря ты так, мужик... – негромко бросил говоривший и легонечко кивнул своему до сих пор молчавшему напарнику.
Лозовой не уловил молниеносного движения руки – просто почувствовал, как в правом подреберье что-то взорвалось. Нестерпимая боль швырнула его на колени, дыхание перехватило, лестничная площадка поплыла перед глазами... Он бы упал, если бы не твердая, как доска, ладонь, крепко вцепившаяся в его плечо.
– Надо вернуть... – немного нагнувшись к стоящему на коленях Сереге, повторил тот, что до этого вел "толковище". – Проще будет... И тебе, и нам...
Молчаливый отпустил Сереге крепкую затрещину и сказал первое слово:
– Ну!
– Я... отдам... – придушенно прохрипел Лозовой.
– Что отдашь?..
– Сотовый... В руке у мужика был...
– Давай! – быстро согласился разговорчивый. А его напарник одним коротким движением поставил Лозового на ноги, попутно тряхнув его так, что у Сереги зубы лязгнули.
– Прошу! – Разговорчивый уже широко распахнул дверь. – Где он?
– Здесь... – Серега, поддерживаемый мощной лапой молчаливого, вошел в прихожую. Жена, интуитивно почувствовавшая опасность, грозящую ее семейному благополучию, молча забилась в уголок и, прикрыв рот ладошкой, во все глаза наблюдала за происходящим.
– Вот... – Лозовой извлек из кармана висевшей на вешалке куртки сотовый и протянул его разговорчивому. Тот, небрежно сунув электронную игрушку в карман куртки, почти ласково похлопал Серегу по плечу:
– Вот сразу бы так! А то заладил – "не видел", "не знаю"... Баловник!
Развернувшись к Серегиной жене, склонил коротко остриженную голову в коротком полупоклоне:
– Вы уж извините, что так получилось! Но воровать с трупа – это вообще мародерство... И в боевых условиях мародеров, застигнутых на месте преступления, просто расстреливают... Так что ваш супруг еще очень легко отделался!
И, повернувшись к напарнику, коротко бросил:
– Все, уходим!
– А эти?.. – кивнул тот в Сторону опустившегося на подставку для обуви Лозового и его супруги.
– Они все равно не в курсе... – отмахнулся разговорчивый. – Пошли!
Громко топая башмаками, молодые люди покинули прихожую. Дверь за их спинами захлопнулась.
– Ну, чего уставилась?! – плаксиво крикнул Серега все еще молчавшей, смертельно перепуганной жене. Растирая горящий огнем бок, добавил, но очень негромко – а вдруг эта парочка ушла недалеко или вообще стоит под дверью и подслушивает: – Вот же суки...
7
Примерно в то же самое время еще одна группа молодых людей характерной бандитской внешности, неслышно ступая мягкими подошвами фирменных кроссовок, поднималась по лестнице подъезда.
Около одной из дверей, надежной с виду, металлической, остановились.
– Ну-ну... – Тот, который шел первым, попытался подцепить дверь ногтями. – Хорошо сделано... "Фомич" тут не пойдет... Давай Кузю!
Невысокий и болезненно худой мужичонка, до сих пор толкавшийся сзади, теперь вышел на первый план. Снял с плеча небольшую замызганную сумку, поставил ее на бетон площадки.
– Ну что, Кузя, справишься? – поинтересовался тот, что шел первым, – явно старший в этой компании.
– Да как два пальца!.. – ответил Кузя, немного шепелявя – у него не хватало многих зубов. – Не такое открывали!
Опустившись на колено, он открыл сумку, достал оттуда стеклянную бутылочку с притертой стеклянной же пробкой. Осторожно, можно сказать, ласково поставил ее на площадку. Снова нырнул в сумку и вытащил оттуда медицинский шприц. Осторожно сняв пробку с бутылочки, набрал немного жидкости в шприц. Встав на ноги, аккуратно надел на шприц иглу.
Приблизившись к двери, вставил кончик иглы в замочную скважину и нажал на поршень.
– Все, – сообщил столпившимся вокруг него качкам. – Ждем десять минут...
– А сработает? – усомнился старший. Склонившийся над своей сумкой Кузя поднял голову и наградил его уничтожающим взглядом.
– Отвечаю! – бросил он. – Я по этой теме пятерик отмотал! Так что не впервой!
– Ладно, успокойся! – Старший короткими, но энергичными жестами быстро разогнал всю команду по лестницам вверх и вниз, уводя с места, хорошо просматриваемого из "глазков" спящих квартир.
Через десять минут Кузя подошел к двери, извлек из кармана связку ключей, вставил один из них в замочную скважину и дважды повернул.
– Прошу! – Широко открывая дверь, домушник изобразил приглашающий жест.
– Ну, ты, блин, силен! – восхитился старший. – Спец, реально!
Быстро и бесшумно пришельцы один за другим ныряли в темный дверной проем. Последним шел старший. Кузя придержал его за рукав:
– Я свое дело сделал! Бабки гони!
– Что, вмазаться невтерпеж? – осклабился старший.
– А это уже не твои дела! – окрысился домушник. Бледное лицо его заострилось, глаза лихорадочно сверкали, он шумно сглотнул слюну. – Уговор был?!
– Успокойся! – Старший покровительственно похлопал бывалого "сидельца" по узкому плечу. – Папа добрый, папа не обманет! Держи!
Он ловко сунул в нагрудный кармашек потертого пиджачка Кузи несколько свернутых в трубочку купюр грязно-зеленого цвета.
– Спасибо! – без особой охоты поблагодарил домушник. – Я пошел?
– Давай! И это... Лишнего не болтай... По-ал?!
– Да ты за кого меня держишь?! – Кузя уже торопливо спускался по лестнице.
– За кого?.. – Старший смотрел ему вслед. – За нарколыгу убитого!
Впрочем, последние слова он сказал очень тихо, себе под нос и в большей степени для себя самого. А потом также вошел в темную прихожую, аккуратно и плотно прикрыв за собой дверь.
Разумеется, свет никто не включал, и в темноте лишь угадывались силуэты пришельцев да слышалось тяжелое дыхание.
– В хате никого нет, – доложил старшему кто-то невидимый. – Ни бабы, ни ребенка...
– Ладно, с этим потом разберемся, – отмахнулся старший. – Фонарики у всех есть?
– Ну а как же? – отозвался из темноты кто-то один из всех. – Базар был...
– Тогда работаем! Двое – на одну комнату, двое – на другую! Один – кухня и туалет, я – ванная и прихожая! Все, работаем! Ищем все, что имеет отношение к компьютерам, – диски, дискеты и прочую приблуду! Все, поехали!..
8
Обычно самые напряженные для труповозов часы выпадают на вечер, примерно с шести до двенадцати. Народ, возвращаясь с работы, начинает понемногу поддавать и, как следствие, попадать под машины, встревать в пьяные драки, падать с высоты. Что уж тут поделать – Россия! Без стакана ее ни умом не понять, ни аршином не измерить.
Примерно к часу ночи наступило затишье. Максим и Волоха сели поужинать. Ну, это только так называется – "ужин". На самом деле они устроились там же, в городском морге, выпить и закусить. День сложился неплохо – пришлось выезжать в парочку приличных и неплохо "упакованных" квартир. Забирать трупы умерших родственников хозяев. Ну а скорбящая родня, надеясь на какую-то протекцию санитаров то ли перед патологоанатомом, то ли перед самим богом, не скупились ни на деньги, ни на подарки в виде одной-двух бутылочек горячительного.