Гроза встряхнулась, пытаясь прогнать остатки сна.
— Всё хорошо, Дротик. Даже отлично. Наверное, я напрасно решила прогуляться перед сном. Я так устала, что, видимо, уснула прямо здесь, — пробормотала она и сделала попытку пройти мимо Дротика.
Но он сделал шаг в сторону, преграждая ей дорогу.
— Это неправда, Гроза. Я видел, как ты выходила из лагеря, и понял, что ты спишь на ходу. Ты чуть не наступила на Погоню! А когда ты вышла в лес, то с каждым шагом врезалась в деревья.
— Я просто… я очень устала…
— Ты ходишь во сне, Гроза, — в голосе Дротика звучала искренняя тревога. — Давно это с тобой?
Гроза вдруг почувствовала, что у неё подгибаются лапы. Привалившись к ближайшему дереву, она закрыла глаза и сделала несколько глубоких вдохов, пытаясь успокоиться.
— Не знаю, — пролепетала она, не открывая глаз. — Наверное, это началось после Собачьей Грозы. После того, как я разделалась со Сталью. Но если совсем честно — я не знаю! Не знаю, Дротик! Может быть, я так делаю всю жизнь, просто раньше не знала.
Дротик приподнял одно ухо, задумчиво наморщил лоб, потом подошёл к Грозе и сел рядом с ней.
— Почему тебя это так расстраивает, Гроза? Многие собаки ведут себя странно во сне, я не раз видел, как мои спящие товарищи гонялись за кроликами. Честное слово, они сучили лапами, как будто бежали, а сами при этом неподвижно лежали на земле и храпели, как барсуки! Ты боишься, что с тобой что-то не так? Думаешь, что ты странная или особенная?
— Я не особенная! — буркнула Гроза. Она так устала, что даже не смогла вложить в свой ответ хоть каплю искреннего гнева.
— Слушай, но если ты в самом деле из-за этого переживаешь, то хочу тебя утешить — ты не одна такая.
Гроза прищурила глаза.
— Что это значит? Ты тоже видишь сны, которые заставляют тебя делать то, чего ты не помнишь?
Дротик грустно сгорбился.
— Нет, — ответил он. — Зато я знаю, что значит чувствовать себя чужим в стае. Я знаю, каково это — быть свирепым псом среди… скажем так, несвирепых. Когда я увидел мёртвое тело Потрошительницы в брошенном городе, меня будто ударило… Я вдруг понял, насколько я другой.
Гроза смущённо посмотрела на него.
— Ты её любил? — Она попыталась представить себе глубокую, искреннюю привязанность между Потрошительницей и Дротиком, но эта мысль просто не укладывалась у неё в голове. «Разве свирепые собаки могут любить? Не думаю, что они способны тратить жизнь на такую бессмысленную чепуху!»
— Нет, — признал Дротик. — Честно говоря, я терпеть не мог Потрошительницу. Всё это время я не вспоминал о ней, но когда увидел лежащую на земле, мёртвую… Ох, я просто не могу выразить это словами… Она валялась в канаве, как падаль, она уже наполовину ушла в Собаку-Землю… Она больше не была ни Потрошительницей, ни даже свирепой собакой, она была Ничем. Её больше не существовало, она перестала представлять угрозу, она просто исчезла.
— Ну… — смущённо пробормотала Гроза. — Вообще-то, это происходит со всеми собаками после смерти. Так уж устроили Небесные Псы и Собака-Земля.
— Возможно, но я родился в Собачьем Саду и вырос в стае Стали. Меня с рождения учили, что свирепые собаки неуязвимы, что ни одна собака не может справиться с нами или причинить нам зло. Мы всегда повелевали всеми. И вот теперь… Неважно, хорошей или плохой была Потрошительница, вполне возможно, она была хорошей, просто я об этом не знал… Просто я понял, что в итоге всё это оказывается неважно! Всё равно всё закончится неподвижным разлагающимся телом, валяющимся в сточной канаве. — Он непонимающе потряс головой. — Свирепая собака — мёртвая, беспомощная. Жалкая. Мне было больно на неё смотреть. Но ещё больнее это принять.
Гроза сглотнула, внимательно разглядывая Дротика. Она никогда не слышала, чтобы он так много говорил, и даже не догадывалась, что он способен на такие глубокие размышления.
— Зачем ты рассказываешь мне всё это?
Он грустно вздохнул.
— Сам не знаю. Возможно, потому что ты выглядишь несчастной? Я хочу, чтобы ты знала — ты никакая не странная, не другая и уж точно не плохая.
— Мы с тобой другие, Дротик. Не такие, как остальные. С этим ты не будешь спорить, верно?
— Пожалуй, в чём-то мы другие. — Дротик наклонил уши вперёд, его голос потеплел. — С другой стороны, никто в этой стае не понимает и никогда не поймёт, что значит быть свирепой собакой. Откуда им знать, что это такое — носить в себе такую силу и мощь, и при этом постоянно сдерживать её! Этот каждодневный контроль сам по себе требует особой силы, разве нет? Если бы остальные понимали, какую борьбу ты беспрерывно ведёшь сама с собой, они бы уважали тебя гораздо больше, чем теперь!