В то же время в катакомбах Тэйблест двое мужчин стояли напротив продолговатого металлического стола, где покоился черный мешок для трупов.
— Не думал, что ты настолько хорош в скрытом проникновении — Бен Шоксфорт активировал стандартные протоколы поддержания температуры прямо на экране стола, предотвращая разложение тела. Он выглядел удивленным, когда говорил с тем, кто по всем внешним признакам напоминал Ноче Векселура.
— Актарии Солезиса благодаря гигантскому объему актамуса пренебрегают навыками скользящих, но меня, Дэмиана, и Утрею Георг заставлял учиться всем проявлениям акто-энергии — Ноче нажал на кнопку в углу мешка, и тот раскрылся, являя взору хладное тело отца.
Бен Шоксфорт понятливо кивнул и подошел к оборудованию около каменной стены. Самые современные разработки генериев и ротариев на фоне античного подземелья вызывали диссонанс, но только не у Бена. Он давно привык к своей тайной лаборатории, построенной прямо под носом у повелителей Эур.
— Спасибо что помогаешь… — Ноче говорил, не отрывая взгляда от отца. Тихий, словно спящий, он не производил впечатления величественного владыки Векселур — Если все удастся, эта безумная война закончится. Георг вернет власть над Векселур, а моя жена, или ее брат возглавит Тэйблест.
Закончив проверять оборудование, Бен вернулся к столу, за ним подъехали несколько тележек с инструментарием генерия.
— Я помогаю в первую очередь себе — Вколов в шею мертвеца гено-растворы, неизвестные даже генериям военных корпусов. Бен подошел к голове и плеснув зеленую жидкость, наблюдал как медленно сползают волосы — Если бы не заменил тебя клоном, рано, или поздно пришлось бы перенести сознание Бафаева, он не оставит обладателя такой технологии в живых. А так… Как мы и договаривались, я забираю тело после пробуждения Георга, вместе с чипом воспоминаний. Только ему ни слова, я все еще хочу жить.
Получив подтверждение, Бен начал сложнейшую процедуру восстановления клеток мозга, размышляя о том, как повезло встретить Ноче. Честный, добрый, жертвенный, готовый отдать все, лишь бы насилие перестало отравлять мир. Еще в первые дни пришло понимание, что сделка с Бафаевом закончится плохо, человек, собирающийся переселиться в тело собственного сына, не мог дать никаких гарантий совершенно чужому иури. Но вот Ноче… Он другой, словно не от мира сего.
Спустя три с половиной часа клетки не только мозга, но и всего тела были реанимированы, окончательно разрушенные выведены из организма, а недостающие восполнены гено-растворами. Небрежным прикосновением пальца к голо-проекции Бен запустил работу внутренних органов и нервной системы, Георг Векселур ожил, хоть и не пришел в сознание.
— Ты удивителен… — Ноче не мог поверить глазам, впервые он видел подобное чудо.
— Я все-таки Шоксфорт. Видел бы ты, на что мы с братом способны вместе… — Печаль накатила на генерия лавиной, заставляя вспомнить озорного Шона, с которым он в детстве делил последнюю горсть смоченной крупы, а после пробивался сквозь презрение актариев. В Солезис, если ты не обладаешь актамусом, обязательна процедура сатионного облучения, так не дают размножаться обычным иури, повышая шанс рождения актариев. Благодаря такой политике две трети жителей Солезиса обладают мыслесилой, остальным уготована участь жалкого придатка к обществу сверхиури.
— Да и мозг актариев — удивительная субстанция, он не разлагается, не взаимодействует с большинством реагентов, так что восстановить нейронные связи намного проще чем… — Бен прервался, когда веки Георга затрепетали, генерий не заметил бы микроспазмов мышц, однако приборы в помещении поднялись в воздух и задрожали.
Резко, словно после кошмара, владыка Векселур вскочил. Лысый и без бровей он выглядел нездоровым, но великолепно сложенное тело свидетельствовало об обратном.
— Ноче?… — Первый, кого увидел Георг после пробуждения — сын, стоявший не в силах вымолвить и слова. И тут голову пронзили болезненные воспоминания о последних минутах жизни: обнаженная Утрея, кинжал в виске, дыра в груди, ярость и тьма… — Где моя дочь?
— Отец не нужно… — Ноче встрепенулся, стоило упомянуть о сестре, взявшей на себя вину за его убийство — Я воскресил тебя чтобы…
— А это кто? — Георг проигнорировал слова сына и уставился на знакомое лицо генерия, что старался слиться с разбросанным по помещению инвентарем.
— Бен Шоксфорт, ты должен его знать — И Георг действительно знал, но не как именитого исследователя, добившегося триумфа, несмотря на скромное происхождение, а как брата Шона Шоксфорта. Учителя Дюрана, которому ничтожный сын размозжил голову за кражу исследований. Да, Георг помнил, в тот день он впервые почувствовал гордость за кого-то из потомков — Он вернул тебя с того света.
Вал черно-алого пламени, похожего на запекшуюся кровь, слизал Бена с частью каменной кладки. От Генерия не осталось ни праха, ни запаха гари, ничего. Мощь раван аннигилировала его.
— Он даже не актарий, и ты позволил подобной мерзости прикасаться ко мне? — Георг босыми ступнями смерил пол, ничуть не смущаясь наготы. Смущение — чувство, что следует за недостатками, а они чужды совершенному владыке Векселур — Не смеешь выразить ненависть за смерть этого червя, так расскажи где мы, и что произошло после моей… смерти?
Лишенный дара речи Ноче, на глазах которого расправились с гениальным Генерием лишь за то, что тот не обладал актамусом, сокрушенно посмотрел на отца. Надежда разрешить конфликт, терзавший Солезис, медленно ускользала, сменяясь горьким осознанием. Способов исправить ошибку Ноче не видел, неизвестно, как вообще Утрее удалось нанести Георгу смертельный удар, но ее удача действительно всего лишь удача. Даже находясь на расстоянии вытянутой руки, отца и сына разделяла пропасть, которую преодолеет разве что чудо.
Единственное, что сейчас мог сделать младший наследник Векселур, следовать воле Георга и постараться сгладить углы в рассказе. Возможно, это спасет несколько невинных жизней.
Спустя десять минут, за которые Георг мыслесилой из халатов соорудил себе одежду, Ноче закончил рассказ.
— Война… — Улыбка бывшего владыки Векселур казалась искренней и счастливой, словно говорил он о любимой женщине — Утрея сплотила Векселур ложью. Если бы она действительно послала за тобой убийц, я может, гордился бы. Идем.
Ноче покорно кивнул, следуя за отцом. Он не мог понять его мыслей, рассуждений и действий, но мог попытаться повлиять на них, находясь достаточно близко.
Катакомбы петляли замысловатыми коридорами, девяносто девять процентов которых вели в тупики с древними ловушками. Может, механизмы и проржавели в сыром подземелье, но испытывать судьбу не стал ни Георг, ни Ноче. Достигнув длинного вертикального тоннеля, ведущего в скумные погреба, оба, не используя лестницу, выстрелили собой вверх. За несколько секунду актарии взлетели на три сотни метров, оказавшись посреди помещений, что поросли паутиной и полнились писком грызунов.
Из погребов вела уже нормальная лестница с дверью, последнюю снес удар тиур, разбивший могучие каменные створки на тысячи кусков. Шум привлек внимание стражей, белыми молниями скользнувших к нарушителям, но стоило им показаться, черно-алое пламя уничтожило группу актариев. Сожгло будто насекомых, хотя каждый из них в силе не уступал Ноче.
Рев раван пробудил весь замок, властители молний сотнями врывались в оплавленные коридоры, но все что их ждало — всепожирающий огонь и неумолимое шествие Георга. За жалкие десять минут, потребовавшиеся для того, чтобы добраться до главной залы с символом Тэйблест — Молнегрива, бывший владыка Векселур уничтожил три тысячи сильнейших актариев. Стражи, тайная служба, старейшины, никто не мог противиться его мощи.
— Где Бафаев? — Войдя в залу и найдя лишь старейшину, яростно грохочущими молниями окружившего молодую девушку, Георг нахмурился, но до того как выпустил пламя, на пути встал Ноче.