Дилан, который держался поблизости на случай нового при падка агрессии, с облегчением понял, что Кейт приходит в себя после первоначального шока. Она не собиралась подчиняться чужой воле, и это впечатляло.
– Ну, мне пора, – вдруг сказала Ванесса и пошла к двери, однако рядом с Кейт помедлила. – Знаете, вы все же не спешите. Комптон хотел, чтобы эти деньги достались вам, и было бы справедливо хорошенько подумать почему. Отказаться никогда не поздно. – Она улыбнулась с оттенком сочувствия. – Желаю удачи!
– Чего вы ждете, Андерсон? – сварливым тоном спросил Эван. – Готовьте заявление об отказе от наследства!
– Не так скоро, – покачал головой адвокат. – Вы ошибаетесь в том, что в мои обязанности не входят уговоры наследника. Мой долг как душеприказчика – наилучшим образом исполнить последнюю волю усопшего, а усопший, как вы знаете, хотел, чтобы деньги достались вашей кузине. – Он снова повернулся к Кейт: – Я не могу заставить вас их принять, но еще раз прошу просмотреть собранные здесь материалы. Если они вас не убедят, то хотя бы решение будет обоснованным.
– Что вы к ней лезете со своей папкой!
Кейт вдруг ощутила, что не в силах оставаться в этой компании ни минуты.
– Ценю вашу искреннюю заинтересованность, Андерсон, – сказала она с теплой улыбкой и так невозмутимо, будто ничего из ряда вон выходящего не случилось. – Вы пытаетесь исполнить свой долг. Но и вы должны меня понять. Решение принято, менять его я не намерена. Составьте нужную бумагу, я подпишу отказ.
Адвокат развел руками:
– Воля ваша. Мне понадобится несколько дней на то, чтобы известить кого следует и набросать текст заявления. Когда все будет сделано, я приглашу вас для подписания.
– А фотографии?
– Вот они. – Он достал из ящика стола туго набитый желтый конверт.
– Благодарю. Мы свободны? – Ода.
– В таком случае, Дилан, можем идти.
Тот кивнул, пропустил Кейт и последовал за ней к двери, косясь через плечо – он все еще опасался неприятных инцидентов. Однако братья заметно расслабились при мысли о том, что все обернулось к лучшему.
– Я вас провожу до двери, – предложил Смит.
Они втроем вышли в коридор и остановились у винтовой лестницы.
– Я свяжусь с вами в самом скором времени, – сказал он, пожимая Кейт руку. – А пока еще раз прошу тщательно обдумать и взвесить свое решение. Утро вечера мудренее.
– Меня больше волнует другое, – печально произнесла она. – Как я поделюсь с сестрами рассказом о сегодняшней встрече? Ведь пришлось бы описать им ближайшую родню! Им в голову не приходит, что мы одной крови с... с...
– Понимаю, – усмехнулся адвокат. – Рассказывать будет не слишком приятно.
– Ничего, как-нибудь. Хотя бы дядю описывать не придется, он запечатлен... ах, Боже мой, я забыла диск!
Кейт бросилась назад. Дилан, не ожидавший этого, не успел ее остановить.
Из конторы доносился дружный смех и звук сдвигаемых стаканов. Повторяя, что ей все равно, сдвинув брови и впившись ногтями в ладони, Кейт шагнула к двери, но остановилась, так и не повернув ручку. Братья смачно обсуждали ее семью. В выражениях не стеснялись.
Некоторое время она прислушивалась, все больше бледнея. Такого потока оскорблений ей не приходилось слышать даже от компании уличных бродяг. Наконец она не выдержала и рванула дверь на себя.
При появлении Кейт смех и шуточки умолкли. Обходя братьев взглядом, как что-то нечистое, она подобрала диск, что так и валялся на полу возле ее кресла, потом, повинуясь внезапному импульсу, взяла со стола папку.
– Что?.. Что такое?! – воскликнул Роджер.
– Я подумала, отчего бы не принять деньги, раз уж дядя так этого хотел, – сладким голосом ответила Кейт.
Она пошла к двери, где уже стояли Дилан и приятно удивленный Андерсон Смит. Прежде чем выйти, обернулась и без страха встретила ненавидящие взгляды.
– Продолжайте, джентльмены. На чем, бишь, вы остановились? Ах да, что моя мать – грязная шлюха.
Глава 25
– Что это было за представление? – спросил Дилан, когда они шли через вестибюль к выходу.
– Нельзя ли конкретнее? – усмехнулась Кейт. – Они шли одно за другим – не чтение завещания, а спектакль.
Сзади послышались торопливые шаги. Обернувшись, она увидела Андерсона Смита. Тот сиял, как папаша, чье чадо внезапно превзошло самые смелые ожидания.
– Мисс Маккена! Кейт! Постойте!
Очень хотелось броситься прочь, оставить позади не только здание, но и весь кошмарный опыт общения с новой родней. Однако Андерсон Смит не сделал ей ничего плохого, наоборот, благодаря его поддержке она только и смогла через все это пройти. Правда, адвоката не красит клиент вроде Комптона Томаса Маккены, этого болтливого и самодовольного старика, но работа работой, а жизнь жизнью. Не ему, а ей должно быть стыдно – стыдно за такое родство. Если вспомнить, как он был шокирован, как глубоко возмущен...
Так или иначе, приходилось общаться. С натянутой улыбкой Кейт ждала, когда адвокат приблизится.
– В чем дело?
– Я только хотел еще раз выразить благодарность за то, что вы все же решили принять наследство. Благодарность и восхищение. Значит ли это, что я могу надеяться на ваш приход завтра в три? Если так, я немедленно извещу всех, кто к этому причастен, чтобы собрался полный кворум. – Смит потер руки, воздел их, всячески выражая полнейшее удовлетворение (отчего Кейт стало еще тяжелее на сердце). – Разумеется, и мой личный опыт к вашим услугам. Сделаю все, чтобы вы вступили в права наследования без сучка без задоринки.
– Да, да, конечно! – спохватилась она. – Прошу, оставайтесь нашим поверенным и впредь.
– Прекрасно! Просто великолепно! – воскликнул адвокат с восторгом, который казался непритворным.
– Что касается восьмидесяти миллионов...
– По правде сказать, это недооценка, но я не стал вносить коррективы в присутствии тех, кто не имеет к этим деньгам отношения.
– Что значит «недооценка»?
– Возможно, ваш дядя намеренно преуменьшил конечную цифру. Вы получите много больше.
– Неужели? – произнесла Кейт механически.
– Итак, завтра в три?
Все происходило слишком быстро, для того чтобы правильно укладываться в голове.
– То есть... мне придется... к завтрашнему дню просмотреть все эти... эти...
Кейт бросила на Дилана отчаянный взгляд. Дар речи терялся с пугающей быстротой. Она попросту не могла связать двух слов.
Дилану она казалась оглушенной.
– Знаете, – сказал он, – договоримся так: Кейт придет в себя, обдумает ситуацию и позвонит... скажем, утром. Тогда и договоритесь насчет точного часа. До тех пор лучше никого ни о чем не извещайте.
– Да, я позвоню! – встрепенулась она.
– Но не откладывайте дело в долгий ящик, – предостерег адвокат, бросил взгляд на папку и многозначительно кашлянул. – Такую массу информации не так просто усвоить и разложить по полочкам. Кстати! Там внутри вы найдете и приглашение на похороны, но осмелюсь посоветовать: не ходите туда. – Он сделал шаг назад, показывая, что разговор подходит к концу. – Раз уж я теперь ваш поверенный, звоните во всякое время дня и ночи, с любыми вопросами, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы вы были спокойны и довольны. Визитная карточка подшита в папке первой, и поверьте, каждый из перечисленных номеров всегда к вашим услугам.
– Спасибо...
Они снова пошли к дверям. Кейт обернулась:
– Это собрание завтра в три...
– Да?
– Мои родственники тоже там будут? (Каким-то чудом она ухитрилась произнести слово «родственники» без рвотного спазма.)
– К моему большому сожалению, мы вынуждены их пригласить в соответствии с последней волей вашего дяди, – ответил Андерсон Смит с заметным сочувствием в голосе. – Я не спрашивал, что у него на уме, но сильно подозреваю, что мистер Маккена хотел дать племянникам сполна ощутить, что уплывает у них из рук. Разумеется, они вправе игнорировать приглашение, тем более что каждому из них уже отписана указанная в завещании сумма. То же самое относится к вашим сестрам – они могут, но не обязаны являться. Зато ваше присутствие является ключевым, поскольку на документах должна быть ваша подпись. Хочу заметить, что ваш отказ повлек бы за собой полную смену ролей, и как раз в надежде на это братья, несомненно, придут. Поскольку ваша ветвь семейства никогда не поддерживала отношений с покойным, доля наследства, выделенная Кайре и Изабель, определена завещанием и не может быть увеличена. Основной капитал, таким образом, перейдет к братьям. Надеюсь, я выражаюсь ясно? Видите, как важно, чтобы вы согласились!