Выбрать главу

Эта процедура называется трепанацией, говорилось в пояснительной табличке. Кроме того, там говорилось, что все отверстия в черепах были проделаны при жизни их владельцев, поскольку кость зажила и края отверстий стали гладкими. Исключение составляло одно отверстие, из которого торчал бронзовый наконечник стрелы. Края дыры были ломанными и острыми, так что разница была налицо.

Трепанация была делом рук северных татар. По словам Мудрецов из Джордана, знавших Станислава Граммана, он тоже подверг себя этой операции. Лайра быстро осмотрелась по сторонам, убедилась, что поблизости никого нет, и вынула алетиометр.

Она сконцентрировала свои мысли на черепе в центре витрины и мысленно спросила: что это был за человек, и зачем были проделаны эти отверстия?

Лайра стояла, сосредоточившись, в пыльном потоке света, падающем через стеклянную крышу и минующем верхние галереи. Она не заметила, что за ней наблюдают.

Представительный мужчина лет шестидесяти, стоял у чугунных перил верхней галереи и смотрел вниз, сжимая в руке широкополую шляпу. На нем был превосходно сшитый льняной костюм. Его седые волосы были тщательно зачесаны назад, открывая загорелый лоб, почти не тронутый морщинами. Его большие темные глаза с длинными ресницами пристально следили за Лайрой. Каждую минуту из угла его губ показывался острый кончик языка и мгновенно по-змеиному облизывал их. От белоснежного носового платка в нагрудном кармане незнакомца пахло сильными духами, аромат которых напоминал запах тропических тепличных цветов, таких пышных, что можно уловить запах гниения, исходящий от их корней.

Человек наблюдал за Лайрой уже несколько минут. Когда она ходила по залу, он следовал за ней по галерее, а когда она остановилась у витрины с черепами, он пристально её изучал. Растрепанные жесткие волосы, синяк на щеке, босые ноги, новая одежда, хрупкая шея, склоненная над алетиометром – ничто не ускользнуло от его взгляда.

Вытащив из нагрудного кармана платок и промокнув лоб, мужчина направился к лестнице, ведущей вниз, в зал.

Лайра, погружённая в чтение алетиометра, выяснила странные вещи. Оказалось, что эти черепа были ужасно древними. Если в табличке у витрины просто говорилось: БРОНЗОВЫЙ ВЕК, то алетиометр, который никогда не лгал, сказал, что человек, которому принадлeжал этот череп, жил 33254 года назад и был колдуном, а отверстие было проделано, чтобы боги могли войти в его голову. Затем алетиометр как бы между прочим (иногда он имел обыкновение отвечать на незаданные вопросы ) добавил, что вокруг трепанированных черепов Пыли гораздо больше, чем вокруг черепа со стрелой.

Что же всё это могло означать? Выйдя из отрешённого состояния, необходимог для общения с алетиометром, и вернувшись в действительность, Лайра обнаружила, что она не одна. Пожилой джентльмен в светлом костюме рассматривал соседнюю витрину. От него доносился приятный аромат. Этот человек кого-то ей напомнил, но она не могла сообразить, кого.

Он почувствовал её взгляд и с улыбкой взглянул на неё.

– Ты рассматриваешь трепанированные черепа?– спросил он – Странные вещи проделывают над собой люди, не правда ли?

– Гм... – сказала она без выражения – Вы не знаете, они делают такие вещи до сих пор?

– Да, – ответил он – Люди определенного сорта, хиппи, например. Вообще-то, ты еще мала, чтобы помнить хиппи. По их мнению, трепанация гораздо эффективнее наркотиков.

Лайра положила алетиометр в рюкзак и стала соображать, как бы поскорее выбраться из музея. Она ещё не успела задать алетиометру главный вопрос, а теперь этот старик отвлекает её разговором. Хотя он кажется славным, и от него определенно очень приятно пахнет.

Теперь незнакомец приблизился. Когда он облокотился о витрину, его рука коснулась её руки.

– Не правда ли, это потрясающе? Видимо, операция проделана каменными инструментами. Без анестетика и дизинфекции. Эти люди, должно быть, были невероятно выносливыми, ты не находишь? Мне кажется, я тебя здесь не видел раньше, а я здесь бываю очень часто. Как тебя зовут?

– Лиззи, – сказала она уверенно.

– Лиззи. Добрый день, Лиззи. А меня зовут Чарльз. Ты, наверное, учишься в школе здесь, в Оксфорде?

Лайра не была уверена, как лучше ответить.

– Нет.

– Так значит, ты на экскурсии? Что ж, ты выбрала замечательное место для посещения. Что тебя особенно интересует?

Этот человек озадачил её больше, чем кто-либо за очень долгое время. С одной стороны, он казался добрым и приветливым, был чисто и элегантно одет; но Пантелеймон в её в кармане страшно волновался и умолял её быть осторожной, потому что он тоже пытался что-то вспомнить; и еще откуда-то до н её доносился даже не запах, а намек на запах разложения, гниения. Ей вспомнился дворец Йофура Ранкинсона, где воздух был надушен, а пол покрыт нечистотами.

– Что меня особенно интересует? – повторила она – Честно говоря, разные вещи. Эти черепа заинтересовали меня только сейчас, когда я их увидела. Мне кажется, никто бы не захотел подвергнуться такой операции добровольно. Это так ужасно.

– Верно, мне и самому бы такое не понравилось, но, поверь мне, люди действительно до сих пор добровольно идут на трепанацию. Если хочешь я могу взять тебя с собой и познакомить с таким человеком.

Он сказал это по-дружески, таким доброжелательным тоном, что Лайра подумала, не стоит ли согласиться. Но вдруг она увидела тёмный кончик его языка, по-змеиному быстро облизнувший губы, и покачала головой.

– Мне нужно идти – сказала она. – Спасибо за предложение, но я не могу. В любом случае, мне пора, я должна встретиться с одним человеком. С другом. – добавила она. – Я у него остановилась.

– Ну, тогда конечно – понимающе сказал он. – Что ж, было очень приятно с тобой побеседовать. До свидания, Лиззи.

– До свидания. – сказала она.

– Да, на всякий случай, здесь моё имя и адрес, – сказал он, протягивая ей визитную карточку. – На случай, если ты вдруг решишь разузнать побольше о таких вещах.

– Спасибо, – пробормотала она, и засунула карточку в кармашек своего рюкзака. По дороге к выходу она чувствовала его взгляд.

Выйдя из музея, девочка свернула в парк, больше известный ей как поле для крикета и других спортивных занятий. Найдя тихое место в тени деревьев, она снова попробовала свериться с алетиометром.

В этот раз она спросила, где ей искать Мудреца, который знает о Пыли. Полученный ответ был прост: в определенной комнате в высоком здании неподалёку. Честно говоря, ответ был таким быстрым и конкретным, что Лайра была почти уверена, что алетиометр что-нибудь добавит. Она стала понимать, что у алетиометра, как у человека, бывают разные настроения, и чувствовала, когда он собирался сказать ей что-то еще.

Так и получилось.Алетиометр сказал, что Лайра должна принять участие в судьбе мальчика. Твоя задача, сказал он, помочь ему разыскать отца. Приложи к этому все усилия.

Лайра растерянно заморгала. Уилл пришёл ниоткуда, чтобы помочь ей, это было очевидно. А теперь оказывается, что она прошла весь свой нелёгкий путь, чтобы помочь ему... Эта мысль её взволновала . Но это было еще не всё. Тонкая стрелка алетиометра дёрнулась еще раз, и Лайра прочитала: «Не лги Мудрецу.»

Девочка завернула алетиометр в бархат и засунула в рюкзак, подальше от любопытных взоров. Поозиравшись, она увидела здание, где нужно было искать её Мудреца, и направилась туда. Ею овладело странное чувство, смесь робости и отваги.

***

Уилл достаточно легко нашёл библиотеку. Референт не усомнился в том, что мальчик проводит исследование для школьного проекта по географии, и помог ему найти подшитые копии каталога Таймс за год его рождения (именно тогда исчез отец Уилла). Мальчик сел и стал их просматривать. Довольно скоро он обнаружил несколько упоминаний о Джоне Парри в связи с археологической экспедицией.