– Мы – нет, – сказала она. Наша задача теперь помогать Лайре, а ее задача вести Уила к отцу. Ты можешь возвращаться, согласна, но мы останемся с Лайрой.
Рута Скади нетерпеливо тряхнула головой.
– Что ж, если вы должны, – произнесла она.
Уил распростерся на земле, рана изматывала его больше, чем когда была свежей. Вся рука его распухла. Лайра тоже присела с Пантелеймоном, обернувшимся вокруг шеи и смотрела на огонь, полуприкрыв веки и слушая сквозь дремоту гул разговоров ведьм. Рута Скади прошла немного вверх по течению и Серафина Пеккала составила ей компанию.
– Серафина Пеккала, тебе надо встретиться с Лордом Азраилом, – тихо говорила латвийская королева. Он величайший полководец, из всех, что когда-либо были. Все детали своего войска он держит в голове, ты только представь: осмелиться на такое, пойти войной на Создателя. Но как ты думаешь, кто может быть этот Эзахеттр? Как это мы не слышали о нем. И как мы можем умедить его присоединится к лорду Азраилу.
– Может быть это не «он», сестра. Мы знаем не больше молодого падальщика. Может старик смеялся над его невежеством. Слово, похоже, означает «сокрушитель бога». Ты знаешь это?
– А может это мы, Серафина Пеккала! Если это так, насколько сильнее станут его войска, когда мы присоединимся к ним. Как я хочу, чтобы мои стрелы поразили тех извергов из Болвангара, из всех Болвангаров во всех мирах! Сестра, почему же они так поступают? В каждом мире агенты Властелина приносят детей в жертву своему жестокому богу! Почему? Зачем?
– Они боятся Пыли, – ответила Серафина Пеккала, правда я не знаю, что это такое.
– А этот мальчик, которого вы нашли. Кто он? Из какого мира?
Серафина Пеккала рассказала ей все, что она знала о Уиле.
– Я не знаю, почему он так важен, – закончила она свой рассказ, – но мы служим Лайре, а ее инструмент говорит, что в этом ее задача. И, знаешь, мы пытались вылечить его рану, но потерпели неудачу. Мы старались удержать заклинание, но это не сработало. Может травы в этом мире не такие эффективные, как в нашем. Здесь слишком жарко, чтобы рос кровомох.
– Он необычный, – заметила Рута Скади. Он такого склада, как и лорд Азраил. Ты заглядывала ему в глаза?
– По правде говоря, – призналась Серафина Пеккала, – я не осмелилась.
Две королевы тихо сидели возле потока. Время шло, одни звезды заходили, другие поднимались. От спящих донесся слабый плач, но это Лайре всего лишь что-то приснилось. Ведьмы слышали громыхание бури, и видели, как над морем и у подножий гор вспыхивают молнии, но это было далеко.
Помолчав, Рута Скади спросила, – Эта девочка Лайра. Интересно, какую роль играет она? Она важна, потому, что ведет мальчика к его отцу? Или есть еще что-то большее?
– Это то, что она должна делать сейчас. Но позднее, она будет гораздо большим, чем проводник. Мы, ведьмы говорили о ребенке, что она исполнит предначертание. Мы знаем то ее имя, которое делает значимой для миссис Коултер, и мы знаем, что женщина не знает его. Та ведьма, которую она пытала на корабле возле Свальбарда была близка к тому, чтобы выдать его, но Ямбе-Акка вовремя пришла за ней.
Но я сейчас подумала, что Лайра может быть тем, о чем говорили те падальщики – Эзахеттром. Не ведьмы, не ангелы, а эта спящая девочка. Иначе, зачем миссис Коултер так беспокоиться о ней?
Миссис Коултер была любовницей лорда Азраила, – сказала Рута Скади. – И понятно, что раз она их ребенок…. Серафина Пеккала, если бы я родила ему ребенка, что это была бы за ведьма! Королева королев!
– Тихо, сестра, прервала ее Серафина. Слышишь… и что это за свет?
Они встали и с тревогой заметили, как что-то проскользнуло мимо стражи и увидели отблеск света в лагере, но это был не свет костра, ничего похожего.
Неслышным шагом они бросились обратно со стрелами наизготовку и внезапно остановились.
И ведьмы и Уил с Лайрой спали на траве. Но вокруг детей парило не меньше дюжины ангелов, смотрящих на них.
И Серафима поняла кое-что о том, для чего у ведьмы не было слов: смысл паломничества. Она поняла зачем эти существа ждут тысячу лет и преодолевают огромные расстояния, чтобы быть ближе к чему-то важному, и как они чувствуют себя остальное время, протекающее для них мгновенно. И теперь эти прекрасные создания окружали девочку в клетчатой юбке с запачканным лицом и мальчика с раненой рукой, который хмурился во сне
На шее Лайры что-то шевелилось. Пантелеймон, снежно-белый горностай, сонно приоткрыл свои черные глаза и без испуга огляделся. Позднее Лайра вспоминала это как сон. Похоже, Пантелеймон смирился с вниманием, которое привлекла Лайра, и чуть погодя снова свернулся и закрыл глаза.
Наконец ондо из созданий широко расправило крылья. Другие повторили его движения и их крылья свободно проникали друг в друга, пересекаясь, как лучи света, пока не образовался сияющий круг вокруг спящих на траве.
Затем наблюдатели один за другим поднялись в воздух подобно языкам пламени и поднимаясь, они становились все больше, пока не стали огромными, но они были уже далеко, двигаясь на север, подобно метеорам.
Серафина и Рута Скади вспрыгнули на свои сосновые ветки, и и полетели следом, но ангелы были уже далеко.
– Они такие же, как те, которых ты видела, Рута Скади? – спросила Серафина, когда они притормозили в воздухе, наблюдая за исчезающими за горизонтом огнями.
– Я думаю, больше, но такие же с виду. У них нет плоти, ты видела? Они – это свет. Должно быть, их чувства так непохожи на наши…. Серафина Пеккала, теперь я покидаю тебя, чтобы призвать всех ведьм нашего севера. Когда мы встретимся снова, будет идти война. Доброго пути, дорогая….
Они обнялись и Рута Скади развернулась и полетела на юг. Серафина проводила ее взглядом, а затем повернулась посмотреть, как последние ангелы, сияя, пропадают вдали. Он не чувствовала к этим великим наблюдателем ничего, кроме жалости. Как много они, должно быть, теряют, никогда не ощущая землю под ногами, или ветер в волосах или свет звезд на коже! Она отломила веточку от своей летучей ветки и жадно вдохнула смолистый аромат, прежде чем медленно приземлиться на траву, и присоединилась к спящим.
ЧЕТЫРНАДЦАТЬ. Ущелье Аламо
Ли Скорсби посмотрел вниз на спокойный океан по левой стороне, на зелёный берег по правой, и, прикрыв ладонью глаза, осмотрелся в поисках человеческой жизни. Уже прошли сутки с тех пор, как они покинули Енисей.
– И это и есть этот новый мир? – спросил он.
– Новый для тех, кто не рождён в нём, – ответил Станислав Грамман. – Такой же старый как ваш или мой, в противном случае. То, что сделал лорд Азраил, потрясло всё, потрясло сильнее, чем что-либо когда-либо. Эти проходы и окна, о которых я говорил, теперь открываются в самых неожиданных местах. Ориентироваться тяжело, но этот ветер надёжен.
– Старый или новый, но это странный мир, – сказал Ли.
– Да, – сказал Станислав Грамман. – Это странный мир, хотя, без сомнения, некоторые чувствуют себя тут, как дома.
– Он выглядит пустым, – сказал Ли.
– Не совсем верно. За той возвышенностью вы увидите город, который когда-то был могущественным и богатым. И он всё ещё населён потомками тех торговцев и дворян, что некогда населяли его, хотя последние триста лет он и пребывает в упадке.
Несколько минут спустя, когда шар подлетел поближе, Ли увидел вначале маяк, затем изгиб каменного волнолома, а затем башни, купола и красно-коричневые крыши красивого города, расположившегося вокруг бухты, с роскошным зданием оперы посреди пышных садов, с широкими бульварами и элегантными отелями, и с маленькими улочками, где цветущие деревья нависали над тенистыми балконами.
И Грамман был прав, там действительно были люди. Но, когда шар подлетел поближе, Ли с удивлением увидел, что все они были детьми. Не было видно ни одного взрослого. А ещё больше он удивился, увидев, что у детей нет демонов – и, тем не менее, они играли на пляжах, забегали и выбегали из кафе, ели, пили, и вытаскивали полные сумки из домов и магазинов. Несколько мальчиков дрались на улице, а рыжая девочка подзуживала их, а маленький мальчик разбивал камнями все окна в здании рядом. Это выглядело, как детская площадка размером с город, и без единого учителя: это был мир детей.