Миссис Коултер стояла над ней. Серафина заняла позицию около двери, понимая, что долго она удерживать заклинание не сможет – это было слишком тяжело.
– Расскажи нам про девочку, ведьма, – сказала госпожа Коултер.
– Нет!
– Тогда придёт боль.
– Я испытала достаточно боли.
– О, боль придёт. Наша Церковь обладает тысячелетним опытом. Мы можем тянуть твои страдания бесконечно. Расскажи нам про девочку, – сказала госпожа Коултер, и, протянув руку вниз, дёрнула один из пальцев ведьмы. Тот сломался с глухим щелчком.
Ведьма закричала, и на целую секунду Серафина Пеккала стала заметной для всех, и один или два клирика удивлённо и испуганно взглянули на неё. Но затем она снова обрела контроль, и они повернулись к ведьме.
Госпожа Коултер говорила, – Если ты не ответишь, я сломаю ещё один палец, а затем ещё один. Что ты знаешь про девочку? Скажи мне.
– Хорошо! Пожалуйста, пожалуйста, не надо больше!
– Тогда отвечай.
Ещё один отвратительный щелчок, и на этот раз ведьма зашлась в хныкающих звуках. Серафина Пеккала едва могла сдерживать себя. Затем ведьма заговорила, захлёбываясь плачем:
– Нет, нет! Я расскажу! Умоляю, не надо больше! Дитя, которое должно было прийти… Ведьмы знали, кто она такая, задолго до вас… Мы выяснили её имя…
– Мы знаем её имя. Какое имя ты имеешь в виду?
– Её истинное имя! Имя её судьбы!
– Что это за имя? Скажи мне! – сказала госпожа Коултер.
– Нет… нет…
– И как? Выяснили как?
– Это была проверка… Если она сможет выбрать правильную ветку облачной сосны среди многих, она будет тем ребёнком, которому должно прийти, и так и случилось в доме нашего советника в Троллесунде, когда девочка пришля с бродягами… Девочка с медведем…
Её голос замер.
Госпожа Коултер издала нетерпеливый возглас, за которым последовала громкая оплеуха и стон.
– Но что с этим пророчеством про девочку? – продолжала госпожа Коултер, и её голос теперь был твёрд как сталь, и дрожал от ярости. – Что это за имя, которое прояснит её судьбу?
Серафина Пеккала подошла поближе, лавируя между людьми, столпившимися вокруг ведьмы, и никто из них не обратил на неё внимания. Она должна покончить со страданиями этой ведьмы, и как можно быстрее, но напряжение, с которым она удерживала заклинание, было огромным. Она задрожала, снимая нож с пояса.
Ведьма рыдала. – Она та, что приходила раньше, и вы с тех пор ненавидели и боялись её! Что ж, теперь она снова пришла, и вы не смогли найти её… Она была там, на Свельбарде – она была с лордом Азраэлем, и вы потеряли её. Она сбежала, и она станет…
Но прежде, чем она смогла закончить, произошло непредвиденное.
Через открытую дверь в комнату влетел демон-крачка, обезумевший от страха, упал на пол, и, забив своими сломанными крыльями, прыгнул на грудь пытаемой ведьмы, прижимаясь к ней, поглаживая, чирикая, плача, и ведьма дико закричала: – Йамбе-Акка! Приди ко мне, приди ко мне!
Никто, кроме Серафины Пеккалы, не понял её. Йамбе-Акка была богиней, которая приходила к ведьмам, когда тем приходило время умереть.
И Серафина была готова. Немедленно став видимой, она шагнула вперёд, радостно улыбаясь, ибо Йамбе-Акка была весёлой и её визиты были подарками радости. Ведьма увидела её и подняла своё залитое слезами лицо, и Серафина нагнулась, поцеловав его, и нежно воткнула свой нож ведьме в сердце. Демон-крачка посмотрел на неё мутными глазами и исчез.
А затем Серафине Пеккале пришлось пробиваться наружу.
Мужчины всё ещё стояли в шоке, не веря своим глазам, но госпожа Коултер опомнилась практически немедленно.
– Держите её! Не дайте ей уйти! – закричала она, но Серафина была уже у двери, со стрелой на натянутой тетиве. Она подняла лук и отпустила тетиву меньше, чем за секунду, и кардинал, захлебнувшись, в судорогах упал на пол.
Наружу, вдоль коридора к лестнице, развернуться, натянуть, отпустить, и ещё один преследователь упал; но громкий, режущий уши звон уже заполнял корабль.
Вверх по лестнице и на палубу. Двое моряков загораживали её путь, и она сказала: – Вниз! Пленница сбежала! Зовите помощь!
Этого хватило, чтобы запутать их, и они замерли на секунду, что дало ей время проскочить мимо них и выхватить свою сосновую ветку из тайника за вентилятором.
– Убейте её! – раздался сзади крик госпожи Коултер, и в тот же момент раздалось три выстрела, и пули, звякнув по металлу, просвистели мимо в туман, а Серафина, запрыгнув на ветку, взлетела вверх, подобно одной из своих стрел. Ещё через несколько секунд она была высоко в воздухе, в глубине тумана, в безопасности, и из призрачной мути к ней подлетел огромный снежный гусь.
– Куда теперь? – спросил он.
– Подальше отсюда, Кайса, – сказала она. – Я хочу избавиться от вони этих людей.
На самом деле, она не знала куда лететь и что делать дальше. Но одну вещь она знала наверняка: рано или поздно, но одна из стрел из её колчана найдёт свою цель в горле госпожи Коултер.
Они повернули на юг, в сторону от этого странного, нездешнего сияния в тумане, и, пока они летели, один вопрос всё больше беспокоил Серафину. Что делал лорд Азраэль? Потому что все события, перевернувшие мир, имели своей причиной его таинственные действия.
Проблема была в том, что обычные источники её информации были естественными. Она могла выследить любое животное, словить любую рыбу, найти редчайшие ягоды; она могла прочитать знаки во внутренностях сосновой куницы, расшифровать мудрость, скрытую в чешуйках окуня, и увидеть пророчества в пыльце крокуса – но всё это были дети природы, и они сообщали ей лишь природные тайны.
За информацией о лорде Азраэле, её надо было направиться в другуй сторону. В порте Троллесунд, их советник, доктор Ланцелиус поддерживал контакт с миром мужчин и женщин, и Серафина Пеккала ускорила свой полёт сквозь туман, чтобы выяснить, что тот может сообщить ей. Прежде, чем войти в его дом, она покружила круг над гаванью, где струи пара и тумана струились над ледяной водой, и понаблюдала, как лоцман ведёт большое судно с африканской регистрацией. Ещё несколько кораблей стояли на якоре на рейде. Она никогда не видела столько одновременно.
Когда короткий день закончился, она слетела вниз и приземлилась в заднем дворике дома советника. Она постучала по окну, и доктор Ланцелиус сам открыл дверь, с пальцем, прижатым к губам.
– Серафина Пеккала, мои приветствия, – сказал он. – Заходите быстрее, и добро пожаловать. – Он предложил ей кресло у камина, бросив взгляд между занавесками на улицу. – Не хотите ли вина?
Она пригубила золотистое токайское и рассказала ему, что она увидела и услышала на корабле.
– Вы думаете, они поняли, что она сказала про девочку? – спросил он.
– Думаю, не полностью. Но они знают, что она важна. Что же до женщины, я боюсь её, доктор Ланцелиус. Думаю, я убью её, но всё-таки я боюсь её.
– Да, – сказал он. – Я тоже.
И Серафина выслушала его рассказ о слухах, распространившихся в последнее время в городе. А посреди всех слухов, некоторые факты были очевидны.
– Говорят, что Магистериум собирает армию, величайшую из когда-либо существовавших. И ходят неприятные слухи про некоторых из солдат. Я слышал про Болвангар, и про что они там делали – отрезали демонов у детей, отвратительнейшая вещь, о которой я когда-либо слышал. Ну и, похоже, отряд солдат прошёл сходную операцию. Вы слышали такое слово, «зомби»? Они ничего не боятся, потому что у них нет разума. Некоторые находятся в городе прямо сейчас. Власти держат это в тайне, но информация просачивается, и люди напуганы.
– Что с остальными ведьмовскими кланами? – спросила Серафина Пеккала. – Какие новости есть от них?
– Большинство вернулось назад, домой. Все ведьмы ждут, Серафина Пеккала, со страхом в груди, ждут, что случится дальше.