— Кейден, ты получишь пятнадцать ударов плетью. Но поскольку ты в какой-то степени невиновен в совершенных преступлениях. Я позволю тебе переложить наказание на предателя. Вы согласны?
Кейд на мгновение посмотрел на меня, стоящую на коленях, пустыми глазами, когда ответил Высшему Лорду.
— Я согласен.
Мое сердце обливалось кровью, но я благодарна, что ему не пришлось бы терпеть боль, которая вот-вот пришла бы.
Я повернула голову, когда Дариус медленно спустился по ступенькам, хлыст волочился по полу. Я посмотрела на него снизу вверх. Серебристые искорки плавали в его глазах, и теперь я вздрогнула при виде них, вместо того чтобы чувствовать себя очарованной. Руна захныкала внутри меня, и я мысленно погладила ее по голове, надеясь успокоить ее спокойствием, которое послала ей. Все в порядке. Все будет хорошо. Я не уверена, что это правда, но я должна в это верить.
Дариус остановился передо мной, его ботинки у моих скованных рук, и я смотрела на них. Они чистые, шнурки туго завязаны. Я вдохнула его запах, окутывая себя им как можно глубже, чтобы подготовиться, поскольку уверена, что вскоре воздух вместо него наполнился бы ароматом моей крови.
— Заговорит ли твоя стая и спасет ли тебя? Или ты, наконец, скажешь правду? — он размышлял, поднимая хлыст и проводя свободными руками по полоскам кожи.
— Я сказала правду. Я не проводила никакого ритуала. Я не знаю, что ты думаешь, что видел, но ты ошибаешься, Дариус. Ты так ошибаешься, — прошептала я, мой голос сорвался на последнем слове.
Он с ворчанием низко присел, и я подняла голову, чтобы его лицо было близко к моему, когда я сказала.
— Подумай о том, что ты видел своими глазами там, в Эридиане. Подумай трезво. Я призналась в убийстве и причинении вреда твоих мужчин, я никогда не уклонялась от этого. Ты поклялся защищать мою стаю. Мой мир. Почему при всем том, кем я являюсь, я когда-либо сделала бы что-то, что подвергло бы мой мир опасности? Зачем мне делать что-то вроде приведения сюда рогуров?
— Ты солгала о Саре прямо мне в лицо и спрятала ее прямо у нас под носом. Многие погибли от рогуров. Я не смог защитить их, потому что искал ее, потому что ты скрывала ее от меня, — прорычал он. — Все, что ты делаешь, когда открываешь свой гребаный рот — это лжешь!
Вздыхая, я посмотрела в его глаза.
— Дариус, пожалуйста, ты должен мне поверить. Я думала… Я думала, что мы достигли точки, когда начали понимать друг друга. Я думала...
Единственная реакция, которую я получила — это напряжение вокруг его глаз. Мои плечи опустились, когда он ничего не сказал. Он мне не поверил. Я действительно солгала ему на Эридиане, но сделала это из чувства безопасности. Я сделала то, что должна была сделать, чтобы обезопасить нас всех, и все равно все было напрасно.
Мы встретились взглядами, его глаза снова изучали мои черты, и я в очередной раз задалась вопросом, действительно ли он хотел причинить мне боль или это говорил его гнев. После всего, что произошло между нами в Эридиане, и выражения едва сдерживаемой ярости в его глазах, я думала, что сейчас он действительно причинил бы мне боль.
Осознание этого дало еще одну нежелательную трещину в моем и без того кровоточащем сердце. После тех нескольких мгновений, что у нас были, я действительно подумала об этом… связь между нами, это притяжение наших тел, соединяющихся независимо от обстоятельств, что, возможно, он был бы снисходителен ко мне, когда привез меня сюда. Он увидел бы меня какой-то иной, чем как того человека, за которого он меня принимал.
Теперь я знала, что была неправа, думая так. Я была неправа в тот момент в лесу, когда вокруг него танцевали огоньки. Я ошибалась насчет тепла, которое я чувствовала в груди, когда мы играли со щенками, когда он улыбался и хохотал. Я ошибалась, когда он целовал меня при лунном свете, держа за руку, потому что ему этого хотелось. Он был неправ, когда сказал мне, что защитит меня, потому что сейчас он меня не защищал.
— Сделай это, — сказала я ему и почувствовала, как мои глаза застыли от того, что должно произойти.
— Что? — спросил он, на его лице явно читалось замешательство.
Я увидела, как костяшки его пальцев, сжимающих рукоять хлыста, побелели, а глаза потемнели.
— Я сказала. Сделай. Это, — я кивнула на хлыст в его руке и поерзала на коленях, пытаясь устроиться как можно удобнее. — Это должно быть легко, верно? Выпороть предателя. Так что продолжай.
Он сделал паузу, изучая мое лицо, сжав губы в тонкую линию.
— Ты не собираешься пытаться лгать, чтобы выкрутиться из положения своим ртом? Не собираешься молить о пощаде? — спросил он.
Я посмотрела ему прямо в глаза и прошептала правду, которую знала слишком хорошо.
— Во Врохкарии нет милосердия, Дариус. Ты должен знать это, когда Высшие восседают на своем самопровозглашенном троне лжи, а негодяи бродят по землям у их ног.
Он моргнул, его зубы скрипнули, когда эти серебристые крапинки стали немного больше.
— Мы готовы продолжить, Альфа Дариус? — протянул лорд Хайер Чарльз, и Дариус еще мгновение удерживал мой взгляд, напрягаясь, его глаза вспыхнули черным, прежде чем он встал.
Его рука сжалась на рукояти хлыста, кожа заскрипела от усилия, когда он зашел мне за спину и скрылся из виду.
Я глубоко дышала через рот, медленно выдыхая, когда ткань моей футболки разорвалась на спине, обнажая ему мою кожу, и я вздрогнула, когда прохладный воздух коснулся меня. Руна заскулила внутри меня, прижимаясь к моей спине. Я посмотрела на Джоша, грустно улыбаясь ему, в то время как его глаза блестели от непролитых слез, он все еще кричал и бился о барьер, но ничего не слышно. Я пыталась успокоить его взглядом, прежде чем повернула голову вперед, рассматривая членов своей стаи одного за другим, самых близких ко мне. Слезы текли по лицам Анны и Джози, и все они боролись с удерживающей их Элитой, но они остановились, когда я покачала головой, мои глаза сказали им, что все в порядке.
Наконец мой взгляд остановился на Кейде, моя грустная улыбка все еще на месте, когда я посмотрела на него, пока наши голубые глаза не встретились.
— Я прощаю тебя, Карзан.
Я не знала, слышал ли он меня за своим барьером, но даже если он не думал, что ему нужно это слышать, мне нужно, чтобы он знал, что мне не за что его прощать. Однажды все станет ясно, он увидит это и возненавидит себя за этот момент. Я знала, что он это сделает, но я не позволю ему. Я увидела, как он тяжело сглотнул, эмоции проступили в его глазах, прежде чем он посмотрел вперед, не желая видеть того, что сейчас произойдёт.
Я смотрю на Высших, на Чарльза, увидела садистскую ухмылку, которую он пытался скрыть рукой, прикрывающей рот, когда оперся на подлокотник кресла. Хотя я увидела это в его глазах. Я видела это много раз раньше, когда он говорил мне, что убил моих маму и папу. Когда он насмехался надо мной, пока я не заплакала из-за них, умоляя их спасти меня. Когда он попытался использовать Кейда против меня, чтобы заставить меня делать то, что он хотел. Ему нравилось, что он мог видеть войну внутри меня, когда я пыталась решить, должна я или не должна подчиняться тому, о чем он меня просил. Я видела это на протяжении многих лет, начиная с того момента, когда мне было почти семь лет, и заканчивая всего за несколько недель до моего восемнадцатилетия. Я тысячи раз видела это в подвале под домом моих матери и отца, что он и другие люди, включая мою кровь, превратили в жизнь мой собственный оживший кошмар.