На стене около кровати висела небольшая рамка с нарисованным портретом Лив. Художник явно постарался — картинка выглядело живой и объемной. Рамка так же последовала в карман дорогого пиджака, вслед за расческой и духами. За картиной что-то было. Макс застыл. Нечаянно обнаружил тайник. Интересно, какие тайны могла хранить там Масленка, или ее отец?
Пошарив рукой в углублении, он нащупал и выудил на свет божий небольшую, но тяжелую женскую тиару и крохотный ободок кольца. Макс во все глаза разглядывал старинную диадему, казавшуюся выполненной из белого золота, инкрустированную черными бриллиантами.
— Вау! — По-детски присвистнул Платов, любуясь россыпью света, пойманного в драгоценные кристаллики и отраженного на стены.
Тиара была теплой на ощупь — словно смартфон, использующий мобильные данные, вместо WiFi. Легкий же ободок колечка, напротив, обжигал раскаленным металлом. Убрав диадему на место, все-таки, похоже это была очень дорогая и антикварная вещь, Макс решил взять только колечко себе на память. Он покрутил его в руках, рассматривая мелкие замысловатые символы и прикидывая на какой палец оно налезет. На мизинец. И то с трудом. Вроде на драгоценное не похоже — скорее всего, обычное серебро, стоит рублей пятьсот, не больше.
Снова проорал «Chop Suey». На дисплее загорелось «Оксана».
— Да! — недовольно буркнул парень.
— Ма-а-аксик, так нехорошо получилось… — виновато протянул ее лисий голосок.
— Ты только что меня бросила. Что еще хочешь? — спросил парень, лихорадочно раздумывая, чего бы повесить вместо портрета Оливии, чтобы тайник с дорогущей короной сразу не бросался в глаза.
— Кто сказал, что мы расстались, Ма-а-аксик? — мела хвостом девушка.
— Ты. Две минуты назад, — спокойно ответил он.
Он вытащил рамку, открыл, вынул портретик, свернул его в тонкую трубку и вернул в карман.
— Ма-а-аксик, да не слушай ты свою глупую девочку! Я немножко злилась на своего мальчика, вот и обидела, — продолжала юлить Оксана.
Платов подошел к письменному столу Оливии и взял стопку рисунков, выполненных простым карандашом. Некоторые были расписаны акварелью.
«Похоже, она неплохо рисует», — он с интересом перебирал наброски: драконы, пейзажи, вороны, готические красотки.
— Ма-а-аксик, — врывался в его мозг голос Оксаны, — ты простишь свою глупую принцессу?
Он выбрал самый красивый, на его взгляд силуэт девушки в ниспадавшем с плеч платье и, поместив рисунок в рамку, повесил на место.
— Ма-а-аксик…
— «Вот черт!»
— Оксана, я тебе не тряпка, чтоб об меня ноги вытирать и выкидывать! Ты сказала, что между нами все кончено. Давай придерживаться одной линии поведения.
Без сожаления он нажал отбой, убедился, что все лежит на своих местах, как и было до него, и вышел из квартиры, так же плотно прикрыв дверь.
«Все хорошо, все просто замечательно. Лив не покончила с собой, ее не сбила машина, и не обидели по дороге. Наверное. Но все же дурочку надо разыскивать. Учитывая то, что она теперь круглая сирота и опекунше до нее дела нет, нужно самому поднимать тревогу», — думал Макс, бесцельно бредя по улице.
— Wake up! — заорал его мобильный.
Глянул на дисплей — «папа». Слава Богу, Оксана решила оставить его в покое. Пока. Надолго ли?
— Где тебя носит? — властно гаркнул отец.
— Эмм… — протянул, было, парень, но его оборвали.
— Мне твоя классуха звонила. Сообщила, что ты исчез с торжественной линейки, а потом кто-то расхерячил кабинет — дверь сломал и деньги забыл! Твоих рук дело?
— Пап, тут…
— Заткнись и слушай! С классухой я обещал дела уладить, но если тебя, через полчаса не будет дома — из-под земли достану и в армию, вместо Англии, отправлю. Виданное ли дело? И ЕГЭ заранее ему позволили сдать, и аттестат вне очереди вручили, а он школу крушит. Халк недоделанный! Только попробуй мне к вылету опоздать!
— Пап, я не полечу, тут такое дело…
— ЧТО?! — взревела трубка. Последовал отборнейший мат, суть которого сводилась лишь к тому, чтобы парень, побыстрее очутился в родных пенатах — иначе крышка.
Делать нечего, и без связей отца ему, явно, не обойтись. Макс взял ноги в руки и поспешил в родное гнездо.