Охрана с интересом наблюдала за действием принца издалека. Зигмунд поспешил к брату. И вид у него при этом был очень озабоченный.
— Чего ты задумал? — тревожно прогнусавил он.
— Не твое дело! — рыкнул Стивник. — Уйди с дороги! Идти сможешь, или мне тебя тащить придется? — это уже было сказано мне.
Испугавшись, я сделала вид, что покорно поплелась за кровожадным принцем, не желая быть волоченной по грязи, раздумывая, далеко ли смогу сбежать от этих королевичей и их охраны, раненная и обессиленная от голода.
«А! Была — не была!» — промелькнуло в голове. Все равно этот псих ничего хорошего не предложит. Ноги сами сорвались с места и понесли непутевую хозяйку в лиственные чащобы. Ох, зря я это сделала… знала бы, плелась лучше бы следом. Стивник ринулся на меня, нагнал в два шага, показывая встрепенувшейся охране, что все в порядке, и, грубо толкнув меня к старому мощному стволу дерева, зашарил под футболкой, аккурат поверх ранения.
— Убери лапы! — дергалась я, еще помня, «ласки» извращенца-таксиста.
Стивник легко подавил все сопротивление, просто заведя мои руки вверх и зафиксировав в таком положении. Тепло от его навалившегося тела приятно согревало вконец продрогшую меня, а боль в ране, под его горячей ладонью, как ни странно, начала затухать.
— Вот так-то лучше! — произнес принц, убирая руку и отпуская меня.
Потеряв единственный источник тепла, я вновь непроизвольно обняла себя за плечи, пытаясь хоть как-то согреться. Стивник задержал взгляд на моих пальцах, и едва заметно кивнул.
Это он так снятое кольцо одобрил? Странно…
Между тем, не меняя выражения, Стивник, отточенным до мастерства движением, достал меч из ножен и ударил ни в чем не повинное дерево в паре миллиметров от моего лица. Не ожидая ничего подобного, мышцы скул непроизвольно дернулись, опаляясь просвистевшим ветром от молнии стали, а уголок рта, рассеченный Грэйзом, запульсировал нервным тиком.
Со зверским оскалом на красивом лице, принц вытащил меч из глубокой расщелины ствола и размахнулся вновь.
Удар, а потом еще три. Мои глаза были крепко зажмурены, и лишь острые струи воздуха около моей головы напоминали об опасной близости заточенного металла.
— Стивник, очнись! — осторожно прогнусавил рядом знакомый голос. — Ты хочешь ее, к Лордону, искромсать?
Странное онемение разлилось в области сердца, а еще невозможность пошевелиться — одно движение, и слева жгла боль. Ноги подкосились, и, царапаясь голой кожей спины, я медленно сползла по стволу на землю.
— Предлагаешь ее отпустить? Может еще и ВЫХОД показать? — насмешливо поинтересовался Стивник.
— Нет, конечно, — поспешил возразить Зигмунд. — Просто не вижу необходимости в убийстве!
— Не ты ли еще час назад пытался скормить ее Грэйзу? — хмыкнул бархатный голос.
— То было совершенно иным. Ради зрелища и интереса. А ты пытаешься просто так ее убить. Ради убийства.
— Ну не зря же меня прозвали: Стивник-Жестокий Меч! — переведя ставший почти нормальным взгляд на сникшую у земли меня, очаровательно улыбнулся он.
— А еще в народе поговаривают, что ты и есть — сам Лордон! — кивнул Зигмунд, — мало ли кого как прозвали, лишней рабыни не нужно тебе? Флер подаришь, в качестве свадебного подарка!
Вдыхая по маленькому глоточку воздуха, пытаясь успокоить разболевшееся сердце, я все гадала, почему вдруг принцы поменялись местами, и кровожадный Зигмунд теперь на моей стороне? Перспектива быть отданной кому-то в качестве рабыни в тот момент не пугала. Гораздо страшнее было находиться в непосредственной близости меча этого «прекрасного» психопата.
— Встань! — рявкнул Стивник, сверкнув антрацитовыми глазами. — Добрый я сегодня. А тебе теперь следует каждый день, до конца жизни молиться за Зигмунда. До сих пор ты дышишь только благодаря ему!
На трясущихся ногах, опираясь на ствол, мне кое-как удалось подняться. Движением фокусника Стивник вытащил длинный кусок грубой веревки из полы расшитой накидки и приказал:
— Вытяни руки!
— Не надо! Я не сбегу! — тихо, но настойчиво просила я.
— Не повторяю дважды! — рыкнул прекрасный принц.
Он развернул меня лицом к дереву, быстро завел назад руки и связал запястья, опустился к лодыжкам, их постигла та же участь. Легонько приподнял, как котенка, и понес в сторону повозки. Зорко наблюдавший за всем этим Зигмунд, поплелся следом.
Как-то странно он меня связал. Я ожидала новую порцию боли от перетянутых канатом запястий, но таковой не последовало — веревка не причиняла никакого дискомфорта, более того, она едва держалась, создавая лишь видимость хорошего узла.