— Молодой человек, — смотрела внимательно на меня какая-то незнакомая девушка, — с вами все в порядке?
— Да, — хрипло сказал я и тут же откашлялся.
— Точно? Ничего не случилось?
— Нет, — покачал я головой. — Все нормально, — произнес фразу, ставшую за лето привычной, и даже улыбнулся проявившей участие девушке.
Я огляделся и внезапно понял, что уже давно стемнело. Неудивительно, что прохожие встревожились, глядя на меня неподвижного, но возвращаться домой совершенно не хотелось, потому что там был отец. По моему состоянию он бы сразу понял, что что-то произошло, и стал бы задавать вопросы.
Я встал с бортика фонтана и пошел вперед, глядя только себе под ноги, лишь бы убить время и дождаться, пока отец ляжет спать. Лишь бы ни с кем не говорить. Лишь бы не проявить лишних эмоций, никому не нужных и не присущих мужчине. Только наедине с собой я теперь мог лить слезы, кусать губы и биться в истерике, потому что теперь я доверял только себе.
И, казалось бы, что первая любовь случается у всех и у большинства она кончается трагично, но потом все забывается, и люди снова влюбляются. Как те цветы, бутоны которых отцветают и падают на землю, но после заново появляются, вопреки всему. Мне бы очень хотелось повторить путь цветка, только, к сожалению, я так не смог. Тот прекрасный цветок любви, нежный и лелеемый мною, расцветший внезапно и слишком рано, оторвался вместе с сердцевиной и больше не смог зацвести вновь.
— Идиот! — воскликнул возмущенно уставившийся на меня Артур. — Как это любовь и романтика не нужна?! Да как он вообще додумался тебя бросить?!
Парень размахивал руками, хмурился и сопел, как паровоз, а я смотрел на него со своей части дивана и старался не улыбаться. Во время моего длительного рассказа Артур подсел ко мне ближе и присоединился к потреблению конька. Теперь его глаза заблестели, на щеках заплясал румянец и все реже вырывалось шипение от боли в разбитой губе.
— Надо покурить, — поднялся со своего места парень и потрусил к балкону. — Составишь компанию?
— Да, — встаю следом, подхватив бокал со спиртным.
Я курить давно уже бросил, а вот Артур даже не пытался. Вернее, он говорил, что хочет, но, естественно, дальше слов его желание не зашло. Я не настаивал, и мне даже нравилось видеть его с сигаретой, зажатой между тонкими пальцами, а потом ощущать на языке колючий привкус никотина после поцелуя. Человек должен сам определиться со своими желаниями, и никто другой не заставит пойти наперекор себе.
Ступив на холодный балконный пол, я плотно прикрыл за собой дверь и оперся бедром о подоконник. Артур достал тонкую сигарету и основательно затянулся. Он встал ко мне травмированной стороной лица, и я ощутил внутри себя неприятный укол совести. Несдержанность — главный недостаток моего характера, от которого порой страдаю не только я, но и близкие.
— И как ты поступил дальше? — взглянул на меня Артур, избавив от созерцания ссадины на его скуле. — Озлобился и начал мстить? — я тихо рассмеялся и покачал головой, а парень насупился и свел брови к переносице. — Ну чего ты смеешься?
— Не думал, что ты настолько хорошо успел меня изучить, — продолжаю улыбаться, глядя на него. — Но я не то чтобы озлобился, просто у меня сорвало тормоза.
— В смысле?
— Ну вот так, — пожимаю плечами. — Казалось все глупым, ненужным, искусственным. Все эти взгляды, знакомства, походы в кино — какая-то бесконечная игра, наполненная фальшью и определенными целями.
— Не все же люди используют друг друга.
— Абсолютно все.
— Но это не правда, Лекс. Можно любить и бескорыстно.
— Только мама с папой нас любят просто так, остальные нам нужны с определенными целями. Дружим мы с людьми исключительно с общими интересами, пристрастиями, интеллектом и любим по этому же принципу. Как только пути начинают расходиться, прекращается и дружба.
— Ты, что же, больше никогда не любил?
— Не знаю. Наверное, нет. А если и позволял кому-то подойти близко, то неизменно ждал подвоха, до конца никогда не отпуская себя и не доверяя, как тогда с Максом. И чаще всего, к сожалению, я оказывался прав.
Долгим задумчивым взглядом одарил меня Артур, и настала моя очередь хмуриться. Должно быть, со стороны я казался несчастным человеком, запретившим себе однажды на веки вечные любить, но мне так действительно было легче. К тому же это просто так кажется, что все время быть начеку сложно и утомительно. Человек привыкает ко всему, и я привык обнимать любовников и ждать того дня, когда наши пути разойдутся. От этого мое отношение не стало более наплевательским или чувства искусственными, просто я рано растерял наивность, разочаровался в людях и перестал им верить.