Откуда Стас знал мой адрес — понятия не имею, но когда машина затормозила, увидел ворота своего дома, раскидистый сиреневый куст и окрашенную зеленой краской родную лавочку. Я сидел и просто смотрел в лобовое стекло, не делая попыток выбраться из машины, ожидая неизвестного, слушая непонятный гул в ушах.
— Ничего страшного не произошло, — послышалось откуда-то сбоку, но я не смог повернуть головы. — Бывает и хуже, поверь, — хлопнули меня по плечу. — Джинсы в стирку кинь, чтобы предки не спалили.
И снова тишина, перемежающаяся странным гулом. Каким-то чудом сообразил, что нужно открыть дверь, встал на ватные ноги и пошел к калитке. Свет автомобильных фар освещал мне путь, пока я не скрылся во дворе. Там навстречу выскочила собака и радостно завиляла хвостом, путаясь в ногах. А я шел домой в потемках на чистых рефлексах, и даже не помню, как переступил порог.
Не знаю, что сказали бы родители, если бы увидели меня в таком состоянии среди ночи, но я рад, что они к тому времени уже крепко спали. Стараясь не шуметь и дыша через раз, пробрался в ванную и включил душ. Не глядя на испачканную одежду, разделся и затолкал все в стиральную машинку, а сам забрался под горячую воду и крепко зажмурился. Меня больше не трясло, и глаза стали сухими, но когда из задницы что-то вытекло, скривился от отвращения и сцепил зубы. Мылся тщательно, отмывая грязь с тела, полоскал рот и вычищал из волос землю. Заставил себя прикоснуться к анусу, который припух и легко впустил в себя палец. Но мне хотелось убедиться, что буду полностью чистым, прежде чем покину успокоительный душ, от которого было тепло только снаружи, а не внутри.
Выбравшись из него, включил машинку и взглянул на себя в зеркало. На скуле была ссадина, как на плечах и груди, руки в синяках и на бедрах несколько отметин пальцев отымевшей меня сволочи. Глаза красные, губы искусаны, в горле саднит, копчик побаливает, но внутри боль не ощущалась. Прокрался в свою комнату в темноте. Натянул там чистое белье и лег спать. Удивительно, но заснул быстро, ни секунды не думая о произошедшем и оставшихся на поляне друзьях. Видимо, мозг был перегружен, как и тело, поэтому дал мне легкую передышку в виде крепкого сна без сновидений и тревог.
Не знаю как у кого в семьях заведено, но мои родители никогда не будили меня ни свет ни заря, особенно на выходных, хотя сами вставали намного раньше. Давали возможность выспаться, повторяя, что взрослая жизнь этого сделать не позволит. И в то утро меня никто не тревожил и я спал до упора, не желая высовывать нос из-под одеяла. Болело все как после активных физических упражнений, причем походу голова принимала в этом наиактивнейшее участие, ибо гудела больше всего.
Думать о произошедшем категорически не хотелось, и мозг мне услужливо в этом помогал, не подкидывая картинок событий, случившихся накануне. Конечно, организм давал понять, что что-то в его работе не совсем идет привычным образом, но и это связывать с сексом мне не хотелось. Мне казалось, что я мог всего-навсего простыть, потому что не соображал от выпитого, возможно, незаметно для себя таки влез в речку и бродил по берегу в мокрой обуви. Вот такую защиту включил мой молодой мозг, поэтому, выйдя в общие комнаты, смог улыбнуться родителям и спокойно съесть свой завтрак, хотя время было далеко за полдень.
Чудесным совпадением в тот день я остался дома один — родители после обеда ушли. Так как это было очень давно, то я не могу сказать куда именно, пусть будет на огород. Но помню точно, что в доме было тихо, и я включил телевизор, зачем-то затеяв уборку. Наверное, сработала еще одна внутренняя защита: когда в жизни бардак, нужно сначала привести в порядок жилище. Я спокойно бродил по дому с пылесосом в руках, смотрел по телевизору какой-то фильм и думал о том, что в будущем месяце мне предстоит поездка в город, чтобы подать документы в университет.
— Фелька, — внезапно послышалось из прихожей. — Ты дома?
— Да, — крикнул я из комнаты и выключил пылесос.
В прихожей стоял растрепанный Леха, словно только недавно проснулся, и заглядывал по комнатам, ища глазами родителей.
— Ты один, что ли?
— Ага.
— Покурим?
Ну конечно, покурим. Еще бы не отметить такое событие сигареткой, как оставленный без присмотра родителей дом. Не помню, считал ли я себя крутым, подкуривая очередную сигарету, но уже тогда тяга к курению у меня была сильной. Представить себя без нее в тот момент было просто невозможно, и даже в самый хреновый и непогожий день я выходил из дома, чтобы выкурить парочку. Естественно, родители не знали. Вернее знали, но поймать не могли. А если ловили, то начинались долгие и нудные разговоры о вреде курения, от которых тошнило больше, чем от бутылки водки, выпитой залпом.