– Эмма… – Элвис неловко переступил с нога на ногу. – Послушай… Я.., сожалею, что позволил Грейси взглянуть на свой… – «О Господи, кажется, я покраснел», – с ужасом подумал Элвис и закашлялся. – На свой пенис. Я просто не подумал. Мне просто понадобилось, и… А оставить Грейси за дверью в коридоре, после того как вчера ее так легко умыкнули, я не решился. Вот и решил…
Он так смущался, что Эмме стало жаль его.
– Все нормально, Элвис. На самом деле я ни на минуту не поверила…
Его лицо яснее ясного говорило ей о том, что он об этом думает.
– Нет, ну на минутку, может, и поверила. Но не по-настоящему, не до глубины души. О Господи… – Эмма запустила пальцы в волосы, еще не причесанные после ночи. – Кажется, я все время путаюсь. Я хочу сказать, что облегчиться в ее присутствии не преступление. Большинство детей ее возраста ничего необычного в этом не видят. Могут зайти в туалет в любое время, даже если их папа там. Но в том-то и дело, что отец Грейси умер до ее Рождения. Мужчин она почти не видела. Во всяком случае, вот так, с обнаженными интимными местами. Поэтому она так возбуждается каждый раз, когда ей случается это увидеть.
– Да.., это объясняет реакцию Грейси. И спасибо за то, что сняла с меня вину.
Эмма невольно улыбнулась. На самом деле она не переставала удивляться самой себе. После всех хлопот, предпринятых для того, чтобы сбежать из города вчера вечером, сейчас, рядом с Элвисом, в его комнате, Эмма почувствовала себя в безопасности. Да, здесь безопасно и для нее, и, главное, для Грейси. Никто не придет искать их в комнату к шерифу. А если придет, он сумеет их защитить.
Элвис не такой, как другие. Он не просто принимает события и обстоятельства такими, какими они кажутся на первый взгляд, но хочет докопаться до самой сути, до самых глубинных причин. А в такой ситуации, как у них, это просто здорово. Вот, например, Элвис сразу сообразил, что нельзя выставлять Грейси в коридор, пока он воспользуется туалетом. В данном случае в нем наверняка говорил полицейский.
В следующий момент Эмма осознала, что последнее обстоятельство имеет не только плюсы, но и минусы.
– Но вот чего я не понимаю, – заговорил Элвис, глядя на нее и медленно закатывая рукава рубашки до локтей, – почему ты автоматически готова поверить самому худшему? Ты ведь решила, что я нарочно обнажился перед ней. Мы оба знаем, что ты именно так подумала. Почему, Эм? Кто-то уже пытался с ней это проделать? Может, кто-то пытался ее изнасиловать?
«Господи, только не это!» – беззвучно взмолился Элвис. Он ведь не выпустит подлеца живым!
– Н-н-н-ет! Конечно, нет.
Да, она говорит правду. Слава Богу. Элвис испытал невыразимое облегчение. И тем не менее он, кажется, напал на след.
– Но ты опасалась, что, если вы останетесь в Новом Орлеане, кто-то может попытаться это сделать. Так?
– Не говори глупостей!
Эмма встала, выпрямилась, вздернула подбородок.
– Не думаю, что это такие уж глупости. Кто он?
Она упрямо молчала.
– Кто это, Эм? – Элвис подался вперед. – Может, дедушка Грейси?
– О Господи…
– Ответь мне, Эмма.
Подбородок ее вздернулся еще выше. Лицо словно замкнулось у-него на глазах. Она стояла перед ним, упрямо сжав губы, прямая как струна, будто аршин проглотила. Элвис ухватился за кольцо на молнии ее кожаной куртки, подтянул Эмму поближе. Наклонил голову так, что их лица почти соприкоснулись.
– Скажи мне!
Ее губы дрогнули.
– Хорошо, – проговорила почти шепотом. – Я тебе расскажу. Но ты тоже должен кое-что пообещать мне. Если я тебе расскажу, обещай, что позволишь нам с Грейси уехать.
Глава 11
Грейси избавила его от необходимости давать какие-либо обещания. Забытая обоими, она сползла с подоконника, подошла к Элвису, ухватилась за его ногу и подняла голову, пытаясь увидеть его лицо.
– Ты собиаешься поцеовать мою маму?
Элвис оторвал глаза от Эммы. Взглянул на ее дочь. Интересно, с чего она это взяла…
– Вообще-то пока нет.
– А стоишь так бйизко, как будто хочешь поцеовать. – Девочка отпустила его ногу, чуть отступила назад. – Поцеуй тогда меня.
– Грейси! – начала Эмма.
Элвис жестом остановил ее, выпустил лацканы ее куртки, наклонился. Грейси тут же взобралась к нему на колено, обвила руками его шею и одарила влажным поцелуем. Потом подняла маечку и указала на середину живота. Элвис с громким урчанием прижался губами к ее животу, отчего Грейси закатилась от хохота. В конце концов она спрыгнула с его колена.
– А теперь маму. – Грейси закружилась по комнате в каком-то диком танце. – Поцеуй маму, поцеуй маму!
– Ну хватит, Грейс Мелина! – резко приказала Эмма. – Ты совсем распустилась. – Она с легкой гримаской подняла глаза на Элвиса. – Прошу прощения. Она немного выбита из колеи. – Эмма протянула дочери руку. – Пойдем, дорогая, поможешь маме выбрать что-нибудь из одежды. Вы с Элвисом уже при полном параде, пора и мне одеться наконец.
Грейси моментально переключилась.
– Надень шойты. – Она обхватила мать за ноги, потерлась лицом о ее ночную рубашку. – Шойты, как я, адно?
– Ладно, шорты. Если они здесь есть. А, да, вижу, есть пара.
– Я пойду вниз, возьму ключ от твоей комнаты, – предложил Элвис. – Хочешь пойти со мной, Грейси, малышка? А мама пока примет душ.
– Давай пойдем!
Грейси моментально перебежала от ног матери к ноге Элвиса. Он перевел глаза на Эмму.
– Не торопись. Мы пока разгрузим машину.
– Нет-нет, этого не нужно. Ты ведь обе…
– Верно, – перебил Элвис, прежде чем она вспомнила, что на самом деле он еще ничего не успел пообещать. – Я оставлю твои чемоданы на месте. Мы с Грейси найдем другой способ убить время. Правда, малышка? И можешь не волноваться. – Элвис незаметно указал на Грейси. – Я с нее глаз не спущу.
– Я тебе очень благодарна. Но.., как же твоя работа?
– Никак. У меня выходной. Даже шерифам в маленьких городках иногда полагается выходной.
– Ну тогда.., если тебя это действительно не слишком обременяет.., спасибо, Элвис.
Эмма начала собирать одежду и туалетные принадлежности.
– Никаких проблем, – ответил Элвис. – Ах да, Грейси…
– Что, шелиф?
– Это специально для тебя.
Он неожиданно обнял Эмму за талию, привлек к себе, театрально выгнул ей спину назад, отчего туалетные принадлежности посыпались на пол, запустил правую руку в ее шелковистые волосы и поцеловал по-настоящему.
Грейси прыгала, кружилась и смеялась от восторга.
Эмма ухватилась за лацканы его рубашки, изо всех сил пытаясь справиться с вихрем ощущений, поднимавшихся изнутри. Это только шутка. Она не должна выставлять себя на посмешище и не станет отвечать на этот поцелуй так, словно всю жизнь этого ждала. Таковы были ее самые благие намерения, по-видимому, расходившиеся с намерениями Элвиса. Он не поднял голову до тех пор, пока лихорадочные пальцы Эммы вконец не измяли его рубашку, пока губы ее не распухли оттого, что она отвечала на его поцелуй так, словно ждала этого всю жизнь.
Почти три часа спустя они трое вышли из города и направились к безлюдному пляжу. Элвис, считавший, что за годы работы в полиции выработал в себе железную выдержку, сейчас чувствовал, что он на грани срыва. В полиции привыкаешь к тому, что имеешь право задавать вопросы и требовать на них ответа. Элвис никогда еще не имел дела с такой ситуацией, когда сначала приходится удовлетворить желания и потребности ребенка и только после заняться своим делом.
Поцелуй оказался не слишком удачным изобретением. Он задумал его как ловкий ход. Так бы оно и получилось, сумей Элвис удержать себя в рамках. Однако, ощутив ее холодные безответные губы, он внезапно подумал: «Ну нет, крошка, ты можешь и по-другому». Кровь в нем закипела, и Элвис забыл о Грейси с ее детским восторгом. Он хотел добиться от Эммы ответа. А когда добился… Черт! Элвис тряхнул головой. Не стоит это пережевывать. Оторвавшись наконец от Эммы, он обнаружил, что смех Грейси давно утих. Вместо восторженной маленькой девочки на него смотрел напуганный, ничего не понимающий ребенок. Ах, какой же он безмозглый осел! Грейси почувствовала, что огонь охватил обоих, еще не зная, что это такое. Элвис до сих пор видел ее ошеломленный взгляд в тот момент, когда он наконец оторвался от Эммы.