Элвис попытался сменить тему. Он понимал, что у Эммы нет причин хорошо относиться к Надин, но, черт побери, она все же его мать. Должна же она играть хоть какую-то роль в их жизни.
– Ты не представляешь себе, какую ахинею нес сегодня адвокат Билла. Этот идиот всерьез считает, что, поскольку ты отнимала работу у его клиента без официального разрешения, это оправдывает действия Билла против тебя.
– Что?! Этот человек ранил моего ребенка, испортил мою машину, а я могу поплатиться за то, что привела в порядок несколько автомобилей для женщин в этом городе?!
– Тебе надо получить патент, крошка. Мы займемся этим в понедельник. Думаю, это составит не больше сорока долларов в год. Я предложил адвокату Билла как следует обдумать тактику защиты. Сказал, что мы принесем в суд фотографии Грейси с кровавой раной на лбу. Изобразил, как она стоит на трибуне и рассказывает присяжным о своих впечатлениях после того, как на нее обрушилось стекло.
– И в довершение описал твои порезанные шины и образцы лексического искусства на твоей машине. Думаю, он понял и вряд ли теперь будет придерживаться намеченной стратегии защиты.
– Наверное. – Эмма обняла его. Потянулась к застежке на джинсах. – Ложись, дорогой. – Она расстегнула на нем одежду, сняла с Элвиса все, вплоть донижнего белья. – У тебя сегодня был тот еще вечерок.
– Ты, наверное, совсем выдохся.
– Пливет, мисс Уби! – Грейси вбежала в кафе раньше матери. – Угадайте! Угадайте, что… О… Смотли, мам! Здесь и мисс-ас Мэкки тоже! – Она бросилась от Руби к столику, за которым сидела Клер. – Угадайте, угадайте! – Взобравшись на соседний стул и раскачиваясь от нетерпения, Грейси смотрела на Клер потемневшими от радостного возбуждения глазами.
– – Угадайте, ну угадайте, мисс-ас Мэкки! Не угадаете! Мы с мамой.., мы выходим замуж!
Разговоры моментально смолкли. Даже позвякивание посуды прекратилось. Все головы, как по команде, обернулись к Эмме.
– Добрый день, – сказала она, войдя.
Господи, кажется, в последний раз Эмма краснела лет десять назад. Поспешно опустившись на стул рядом с дочерью, она встретила понимающий взгляд Клер и сделала над собой усилие, чтобы сохранить спокойствие.
Подошла Руби с кофейником в руках.
– Кофе или колы?
«Не думай, что тебе так просто удастся уйти от ответа», – говорил между тем ее взгляд.
– Ковы, ковы, ковы! – застрекотала Грейси. Эмма поняла, что дочь на грани. Еще минута, и она
Потеряет всякий контроль над собой, а Эмма – над ней.
– Молока, – сказала она ровным голосом, взяла Грейси на руки и посадила к себе на колени. – А мне, пожалуйста, охлажденного чая. Что ты будешь есть, моя сладкая? Хочешь сандвич с тунцом?
– Ага. И еще катошку – чипсы, такие смойщенные.
– А я, наверное, возьму салат с цыпленком. Слава Богу, кажется, удалось отвлечь внимание окружающих… Однако, как оказалось, радоваться рано.
– Так за кого же вы с мамой выходите замуж, солнышко? – спросила Клер так, словно ничего не знала, но в следующий момент не выдержала и широко улыбнулась. Руби тоже,
Эмма опять почувствовала себя в западне. Стук ножей и вилок снова прекратился. Все напряженно ждали ответа Грейси.
– За шелифа Эйвиса Доннелли! – с восторгом выпалила Грейси. Не в силах сдержать свои чувства, она сжала ручонками шею матери. – И он… Эйвис.., будет моим папой!
Руби отставила кофейник, села к ним за столик, скрестила руки на груди и с восхищением посмотрела на Эмму.
– Подумать только! Жизнь, оказывается, интереснее любой мыльной оперы. Только-только все в городе закрыли рты после истории с Биллом Герцем – и вот теперь такое! Элвис Доннелли, подумать только! – Она покачала головой. – Но знаешь, тебе еще предстоит завоевать парню популярность в этом городе.
– Знаю. Пусть даже это будет последнее, что мне удастся совершить в своей жизни.
С каких это пор она стала стесняться осуществления своих самых сокровенных желаний! Эмма вскинула голову, вглядываясь в глаза присутствующих, устремленные на нее. Постепенно все начали отводить взгляды, опускать головы. Некоторые перед этим кивали ей, вместо поздравления.
– А что значит «завоевать популяйность», мисс Уби?
Руби растерянно моргнула, не в силах подыскать нужное слово. Эмма пришла ей на помощь.
– Не все люди в этом городе любят Элвиса так, как мы с тобой или миссис Руби. – Она откинула светлые завитки со лба дочери. – Думаю, «завоевать популярность» – значит сделать так, чтобы все в городе приняли его так же, как и мы.
Грейси возмущенно фыркнула:
– Кто это не любит моего Эйвиса!
Она оглядела собравшихся в кафе. Кое-кто отвел глаза.
– Ну, например, Билл Герц.
Произнося эти слова, Эмма задержалась взглядом на людях, известных своей враждебностью к Элвису Дон-нелли. Те даже съежились при мысли о том, что их приравняли к Биллу Герцу, по чьей вине на лбу прелестного ребенка сейчас красовались безобразные темные швы.
Грейси наморщила брови.
– А кто он, мама?
– Тот самый, у которого гараж на другой стороне улицы. Помнишь, мы с ним познакомились в первый день, когда только сюда приехали?
Грейси сморщила носик.
– Он похой, похой, ваз он не любит моего Эйвиса. И мы его тоже не любим, павда, ма?
– По-моему, ты можешь смело сказать что он у нас не самый любимый человек. Но мы не для того сюда пришли, чтобы обсуждать Билла Герца. Ты не забыла, почему мы решили прийти на ленч в кафе к Руби, а потом собирались заехать к миссис Клер?
– Нет-нет-нет, не забыва! – Грейси не могла усидеть на месте от возбуждения. Сначала она взглянула на Руби, сидевшую справа, по соседству, потом через стол, на Клер. – Мы хотим, чтобы вы… были нашими… – Девочка растерянно замолчала, кидая отчаянные взгляды на Эмму. Та подсказала ей на ухо забытое слово. – Нашими сви-де-те-лями! – От восторга Грейси едва не задушила Эмму в объятиях. – И знаете что? Угадайте! У меня будет совсем-совсем новое патье! И у мамы тоже! Мы будем касивые, как катанки! Так сказай Эйвис.
– Ну, раз сам Элвис сказал, значит, это истинно так, – заметил какой-то остряк за стойкой, впрочем, без всякой враждебности. Бросив деньги на прилавок, он слез с высокого табурета, взглянул на взволнованного ребенка и светловолосую женщину, словно излучавшую сияние, и вышел из кафе, изумленно качая головой.
В этом Доннелли, наверное, есть что-то такое, чего они не замечали…
Эта неделя для Эммы оказалась полна хтопот. Элвис решил сыграть свадьбу как можно скорее и настаивал на соблюдении всех традиций, несмотря на то что у Эммы это второй брак. К несчастью, именно на этой неделе по всему острову прокатилась волна вандализма, так что Элвис почтя не бывал дома и мало чем мог ей помочь.
В понедельник они вместе с Клер поехали в Сиэтл и купили великолепные платья для невесты, дочери невесты и двоих свидетельниц. В тот же день к вечеру Элвис выкроил полчаса, чтобы вместе с Эммой переговорить с преподобным отцом Симпсом из баптистской церкви на побережье. Во вторник она напомнила Элвису о примерке смокинга, заказала шампанское и свадебный торт. Потом усадила Грейси в свежевыкрашенный «шевроле» и поехала к Надин Доннелли. Эмма не сказала дочери, куда они едут, так как предвидела ее реакцию, а спорить и доказывать свою правоту ей не хотелось.
Когда Грейси увидела, кто открыл дверь, ее личико вытянулось. Встреча с женщиной, доставившей ей столько неприятностей в тот злополучный день, была для девочки настоящим шоком. Она дернула мать за руку и умоляюще вскинула на нее глаза.
– Хочу домой.
– Сейчас, моя радость. Скоро поедем. – Эмма посмотрела на Надин. – Можно войти?
Надин Доннелли была потрясена не меньше, чем Грейси. Казалось, лишь Эмма сохраняла спокойствие.
– Д-д-да… – наконец выговорила Надин. – Заходите, заходите, пожалуйста.
Она распахнула дверь, и Эмма сделала шаг вперед. Грейси осталась на месте.