Скрытые долины

ГЛАГОЛ ДВЕНАДЦАТЫЙ. УНА ПОЁТ КОЛЫБЕЛЬНУЮ

Дети, спите, дети спите!
Ходит солнце над землёю.
Дети, спите! Ходит солнце,
А за ним луна крадётся,
Как светла луна на небе,
Так сияет дева Ягга,
Как царит над миром солнце,
Так сияет мальчик Яр.
Я спою вам, Яр и Ягга
Всё, что знаю, всё, что вижу,
Я спою вам, Яр и Ягга,
Вы послушайте меня:
Солнце в небе светит тускло —
Ваш отец сияет ярче,
Не луна ночами светит —
Это свет его очей.
То, что ваш отец промолвит —
Все народы повторяют,
То, что ваш отец замыслил —
Все народы воплотят.
Если встанет он на ноги —
Головой упрётся в небо,
Если ляжет он на землю —
Перекроет Океан…
Дети, спите! Дети, спите!
Пусть луна по небу ходит,
Пусть царит над миром солнце,
Пусть идут за днями дни, —
День вам силы прибавляет,
Ночь расти вам помогает,
Утро делает вас краше,
Вечер делает мудрей.
Год за годом, год за годом…
И придёт однажды время —
В путь-дорогу собираться,
Повидать отцовский дом.
— Мы пришли к тебе, Великий!
Мы явились, славный Дарма!
Выходи, отец, навстречу,
Дорогих гостей встречай!
— Кто вы, дети, и откуда?
Я таких ещё не видел!
Вы сияете, как солнце,
Вы прекрасны, как луна!
— В небесах луна и солнце —
То глаза твои, Великий;
В небесах луна и солнце —
Месяц — Ягга, Солнце — Яр.
— Если ты мой сын, о мальчик,
Я тебе отдам всё царство!
Если ты мне дочь, о дева,
Всей землёй моей владей!
— Наш отец — Великий Дарма,
Наша мать зовётся Уной.
Вспомни Уну, Сильный Дарма,
Слёзы матери утри!
— Не забыл я милой Уны,
Я её всё время помнил,
Я люблю её как прежде,
Приведите мне её!
Сяду рядом с милой Уной,
Лоб её венцом украшу —
За её подарок царский,
За чудесных близнецов.
Нет прекрасней Яра с Яггой,
Нет прекрасней милой Уны, —
Пусть увидят все народы
Дарму средь своей семьи!

* * *

Меня разбудил телефонный звонок. Я открыл глаза. Заспанные бабушкины ходики испуганно шептали, что на дворе ещё без десяти шесть утра… Я босиком побежал к телефону. Настырно звонил межгород.

— Слушаю, — сказал я, пытаясь говорить бодро и деловито.

— Сергей Владимирович? — спросил сухой бесцветный голос.

— Да, я…

— Я хотел у вас спросить: не с вами ли сейчас Олег Васильевич Новосёлов?

— Кто-кто? — кажется, я вполне убедительно изобразил удивление.

— Новосёлов, редактор «Сумрака», ваш приятель. Его нет в Петербурге. Он не с вами? Не в Стрельцове?

— Простите, с кем я говорю?.. Нет, Новосёлов не со мной. А в чём дело? Откуда вы знаете мой телефон?

Трубка помолчала внушительно, потом пояснила:

— Мы его ищем. У нас есть важная информация для него. Это касается его журнала, — мы хотим предложить серию статей на очень интересную тему. Вы не могли бы подсказать, где его найти?

— Понятия не имею. Я сам с ним не общаюсь уже год. Как-то попробовал позвонить, но у него номер сменился… А разве дома его нет?

Молчание. Потом трубка осторожно спросила:

— Мы слышали, что вы с ним поссорились?

— Да?.. Слышали? Откуда? Когда поссорились?

— Это всем известно. Он нахамил вам прилюдно, — в Доме журналиста, — вы хотели его ударить, но вас удержали.

— Ах, да… Действительно… Но у нас с ним частенько такое случается… Я и не запоминаю…

— Почему же вы продолжаете с ним общаться?

— А я вот именно не продолжаю. Я уже год, как вы справедливо заметили, порвал с ним все отношения. И сейчас не знаю, где он. И не горю желанием узнать…

— Сергей Владимирович, — а мы как раз горим таким желанием. И если вам станет что-то известно о его нахождении, пожалуйста, потрудитесь сообщить нам. Вот телефон… Это очень важно. Пожалуйста, запишите…

— Хм… Ну, давайте, запишу.

— Мы знаем, что вы с ним постоянно ссоритесь, но с другой стороны — постоянно миритесь…

— Это не я мирюсь: это он всякий раз лезет со своей дружбой.

— Мне кажется, вы догадываетесь, зачем мы звоним… Признайтесь. Вы даже не возмутились столь раннему звонку…