— Ну, как же это?.. Что же это? Я здесь всё-таки не для того, чтобы ликбезом заниматься!.. «Путь Ужа», — если вам, красавица, это ещё не известно… Ну, — кто-нибудь поможет мне? Да, вот так народ, — грамотеи… Объясняю: «Путь Ужа» — это весьма благоприятное сочетание звёзд, которое держалось в течении последних трёх веков. Однако, нынешней зимой картина звёздного неба претерпит значительные изменения и новый космический расклад станет называться «Полётом Стрекозы». Понятно, чем это чревато? Нет? Ну, так я скажу, что последний раз Полёт Стрекозы на небе наблюдался во время гибели Атлантиды. И это была всего лишь Хрустальная Стрекоза, а теперь нас ждёт Бриллиантовая. Не хочу никому навязывать решений, но я лично уже приобрёл резиновую лодку: на первый момент в ней вполне можно спастись. Я сделал запасы, закопал на даче три ящика тушёнки, овощных консервов, фасоли… Ну и водки конечно: в ту пору это будет единственная прочная валюта. Я приготовился, — а вы как знаете. А вы, разумеется, помните, — те, кто читает наш журнал, конечно, — что мои предсказания всегда сбывались. Когда я предсказал войну в Ираке? Ого! — ещё 90-м году! А цунами в Таиланде? Да я лет восемь твердил… Ну, это всем известно…
И среди всеобщего молчания Ньюкантри развернулся, чтобы покинуть комнату.
— А что, Олег, после той вселенской катастрофы будут ещё летать самолёты? — спросил я его во всеуслышание. Люди посмотрели на меня с укоризной.
Прищурясь, он посмотрел на меня через плечо:
— Самолёты?.. Ну, знаешь… Тут не о самолётах речь… После удара человечество вернётся к каменному веку. В пещерах станем жить, в звериные шкуры одеваться. Нет, дружище, самолётов в ту пору уже не будет.
— А как же Ванга?
— Что Ванга?
— Ванга предсказала тебе, что ты погибнешь в авиакатастрофе. Она соврала? Ошиблась?
— Ну что ты лезешь!.. — вздохнул Ньюкантри с видом усталого учителя, которому смертельно надоело возиться с бестолковым двоечником. — Ты не понимаешь, да? Ничего не понимаешь?
— Нет, Олег, не понимаю.
— Тогда пусть тебе разъяснит кто-то, поумнее чем я. — Он оглядел комнату и безнадёжно поджал губы, отчаясь увидеть здесь человека умнее себя. — Всё же ясно: моя авиакатастрофа состоится прежде вселенской катастрофы. Или, может быть, одновременно. Или много позже.
— Когда каменный век кончится?
— Ну что ты со своим каменным веком лезешь? Есть предсказание, что через десять лет прилетят инопланетяне. Они и вернут нас на путь цивилизации. Всё просто.
И он ушёл, чтобы продолжить беседу с охочими людьми.
Кто-то тронул меня сзади за плечо. Я обернулся и тут же прикрыл рукой ослеплённые глаза: за моей спиной стояла Танька. Вот оно, свершилось! Моя бывшая была невероятна красива сейчас, — живая, как солнечный зайчик: казалось, что-то горячо вспыхнуло у неё в сердце и теперь даже кончики её волос светились нестерпимо ярким огнём. Нечто подобное я уже наблюдал — давно, до нашей свадьбы, а после свадьбы уже ни разу. Поразительно: эта женщина с каждой новой нашей встречей хорошеет вдвое, — если так пойдёт дальше, то к концу моего отпуска в Стельцове загорится новое солнце.
— Татьяна! — выпалил я, потому что не мог молчать. — Я действительно приехал в Стрельцов не просто так. Я хочу, чтобы ты сейчас же, немедленно сказала мне…
— Слу-ушай! — пропела она в восторге, не обращая внимания на мои слова. — Это что же — Ньюкантри?! Олежка? Это он?! Ха-ха! Вот так превращение! Такой был мешок с бородкой, — а теперь!..
— Что теперь? — спросил я растерянно.
— Ну — мужчина вообще!.. Я таких и не видала! Как вошёл! Как заговорил! Все сразу смолкли! Вася — он тоже умел привлекать внимание публики, — но не так… Не так молниеносно. Как же я его в Универе не разглядела, где были мои глаза?.. Нет, я конечно, видела… кажется, видела… Он ведь и тогда был не простой… Помнишь, как он тебе наподдал на свадьбе!.. Подожди, ты что-то начал говорить?
Татьяна трепетала от светлого восторга; мне даже показалось, что я впервые вижу её, что я никогда не знал этой женщины, что до сих пор я имел дело лишь с тусклой, бездарной копией подлинной Татьяны, — и только теперь, только теперь бабочка выпорхнула из куколки.
Мне стало очень нехорошо. Такого удара я не предвидел. Этого не может быть! Давно известно, что Новосёлова, где он ни появись, окружает всеобщее обожание, — так было всегда с тех пор, как он создал «Сумрак». Но Татьяна… Неужели и она поддалась его чёрному гипнозу?.. Она не могла, — она была рассудительной женщиной, она всегда смеялась над Ньюкантри, всегда, — то есть, в те редкие минуты, когда он случайно оказывался у неё перед глазами. И если теперь она визжит от восторга в общем истеричном хоре, значит, правды в мире нет. В порыве безумия я схватил Таньку за руку и потащил в курительную комнату.