Топот ног по лестнице отдавался в моей голове как гулкий колокольный звон.
— Ты что, дурак? — так искренне выкрикнул поднявшийся первым Ву, что я засмеялся бы, если бы мог. — Ты зачем на себя? За окно выкинуть не мог?
В спешке, я открыл точку выхода прямо над собой. Вся груда железа прошла через пространство и рухнула мне на голову. Высота и скорость падения были нивелированы переходом, но меня все равно сбило с ног и завалило. По лицу текла кровь, дыхание перехватило.
Ву начал лихорадочно разбирать завал. К нему присоединились остальные прибежавшие на шум люди, а вскоре, раздавая команды, зазвенел и голос Боровского.
Наконец, Ву откинул железку, закрывавшую мне лицо, и тряхнул за плечо.
— Ты живой? Почему не увел наружу?
— Не подумал, — во рту была кровь, от этого говорить получалось плохо. — Быстро все случилось. Я в порядке. Сейчас. Полежу немного.
Постепенно к отбитым частям тела возвращалась чувствительность. Вроде, ничего не было сломано. Ву сидел рядом на корточках, Боровский все еще кем-то командовал, чем ужасно раздражал. Пришли медики, поставили меня на ноги. Но, к моему удивлению, устоять на них не получилось: сильно повело в сторону и меня снова усадили на пол.
— Похоже, сотрясение мозга, — новенькая врач, раньше я не видел ее у нас, светила мне фонариком в глаза. — Пойдемте, все-таки, в медблок. Заодно бровь и губу вам обработаю, кровь надо остановить. Носилки подать, или сами дойдете?
Я почти согласился на носилки, но увидел у входа Ольгу. Бледная и растрепанная, она в ужасе смотрела на меня. Ну не уходят герои с поля боя на носилках!
— Сам дойду, — я вцепился в плечо Ву. Тот понял и подхватил меня покрепче.
В медблоке меня обработали, а потом оставили «полежать часик». И я благополучно заснул. Наконец-то ничего не снилось. Проснулся вечером, уже почти на закате. Вроде, даже выспался, но голова болела и, еще, я теперь точно мог посчитать количество ушибов и ссадин на теле — они болезненно ныли.
С минуту пожалел себя. Вот все люди — как люди, а я в вечном поиске, где себя угробить. Ведь мог отправить эти железки куда угодно, хоть в космос. Но нет, скинул на себя.
Языком нащупал шов на губе. И внезапно подумал, что хорошо, что целоваться в ближайшее время мне не придется. Хотя, в данной ситуации, слово «хорошо» было чертовски неуместно.
В целом, оставалось признать, что несмотря на все ушибы, валяться в медблоке смысла не было. Отсоединил датчик монитора пациента. Встать — встал, а идти было тяжело — очень сильно кружилась голова. Поэтому, в коридор я вышел старательно держась за стены. А там почти сразу наткнулся на Ольгу, которая, судя по всему, шла навестить меня.
— Ты как? — она с тревогой всматривалась в мое лицо.
— В порядке.
Мне срочно хотелось на кого-то свалить всю вину за свои ссадины, поэтому я, почти как Боровский, ткнув в нее пальцем, упрекнул:
— Вы бы хоть как-то технику безопасности соблюдали. Есть же правила — не стоять под сборными конструкциями, например. Насколько теперь откладываются исследования?
Она внезапно улыбнулась.
— Мы собрали сегодня излучатель. Оборудование готово, с головой вот твоей проблемы.
Я прислонился спиной к стене. Стоять в коридоре было неудобно, идти по стенке на глазах у Ольги не хотелось.
— Хорошо. Давай считать, что я не вижу, насколько тебе плохо, а просто по-дружески провожу тебя домой.
Она потянула меня за локоть, и я сдался. Несмотря на хрупкий внешний вид и невысокий рост Ольги, она оказалась довольно крепкой и с моим весом прекрасно справилась. В конце пути я уже совсем не стеснялся опираться на нее.
В номере Ольга сгрузила меня на диван и пошла к шкафу.
— Где у тебя тут заначка? Ощущаю, что мне надо выпить. Сегодняшний день добил окончательно.
Внезапно она заплакала.
— Это еще что?
Я дернул ее за руку и усадил на диван рядом с собой.
— Ну-ка не раскисай. Нет повода.
Дав Ольге немного поплакать, устроившись у меня на плече, я потрепал ее по макушке, встал и сам достал бутылку виски. В морозилке нашелся брикет со льдом.
— Просто никогда не бывает, — протянул ей стакан. — Если это настоящее. Когда настоящее — всегда тяжело.
— Если бы тебя убило этими железками?
— Я же составил список на замену, как вы с Боровским просили. Подняла бы следующего.
— Это не смешно.
— Нет. Не смешно. Это очень печально.