— Надеюсь, камеры наблюдения зафиксировали все, — мы завтракали вместе с Ву на балконе в медблоке. Я принес ему яичницу с беконом, кукурузные хлопья и йогурты, а себе нагреб фастфудных бутербродиков.
— Это будет бестселлер, — кивнул Ву. — Предлагаю сразу продать на ТВ, после этого ни мы, ни наши потомки, не будем ни в чем нуждаться. Так эффектно ты еще ни разу не пытался сдохнуть. Если бы медики в начале распада кинулись тебя лечить, я бы вероятно даже не стал мешать, но они тупили, а когда решились, ты вроде даже начал обретать человеческий вид. Я уже хотел досмотреть спектакль до конца.
— Спасибо, — искренне сказал я. — Не представляю, как бы я дальше жил без этих способностей. И нужна ли такая жизнь вообще.
Я виновато посмотрел на Ву, но он философски пожал плечами.
— Зачем она в тебя стреляла?
— Напугалась. Сильно. Мне ее даже жалко, если честно. Это мы тобой уже отдрессированы, с мукой и швабрами, а у нее такого опыта не было. Откуда стрессоустойчивости взяться. Ты разрешил ей остаться?
— Я недовыгнал. И Коломойцев усмотрел в этом разрешение остаться. Но ты уверен, что она нам нужна?
— Нужна, — Ву серьезно кивнул. — Она умная. И понимает, что делает. Просто для нее очень важен этот проект, а с тобой как-то не складывается, вот она нервничает и делает глупости. А еще ты ей нравишься. И вовсе не как коллега.
Я фыркнул.
— Не могу так философски отнестись ко всему, что произошло. Ну что за детский сад? То ругается с Боровским, то машет оружием. Она старше меня и приехала сюда работать.
— Ты тоже в экспедицию ехал работать, вам с Лео это помешало? — Ву пожал плечами.
— В любом случае, стрельба в друзей — плохой способ завязать отношения. Я вообще не уверен, что после всего этого смогу с ней общаться.
— Так или иначе придется. На исследованиях. Пойдешь сегодня?
— Нет, — я отхлебнул кофе. — Надо бы, там люди бедные лежат и ждут, когда мы закончим. Но я не могу.
Ву похлопал меня по плечу.
— Завтра вместе пойдем. А пока пусть Боровский расшифровкой данных командует. До начала распада ты выдал отличный результат. Мы увидели закономерность, которая не выделялась на предыдущих экспериментах. С мячом получилась серия коротких переходов через разрывы с хорошей скважностью, и на ней видна та корреляция с мозговой активностью, которую мы уже отчаялись воспроизвести.
Я кивнул. И, внезапно, даже сам для себя, засмеялся.
— Давай все-таки возьмем муку. Потом смонтируем ролик и продадим как сцену в какой-нибудь фильм ужасов.
Ву смотрел на меня и улыбался. Это хорошо, что мы еще могли улыбаться.
Глава 6
Боровский нашел меня на симуляторе. Я, один за другим, закладывал рискованные, на грани идиотизма, маневры, стараясь при этом как можно дольше не угробить корабль. В академии, увидев такое, моментально перевели бы меня из пилотов в какую-нибудь наземную службу с пометкой «К полетам не допускать. Никогда!». Но сейчас я и не нарабатывал летные навыки, а пытался максимально выпустить пар, чтобы, зайдя в лабораторию, не сорваться на Ольге.
Прошло уже больше двух дней, но гнев меня так меня и не отпустил. До сих пор не укладывалось в голове, как можно было устроить в институте стрельбу. Что, вообще, должно твориться в мозгах человека, чтобы решать проблемы таким образом.
Ни Коломойцеву, ни Ву не удалось оправдать Ольгу в моих глазах — я слышал их аргументы, но мозг отказывался понимать и принимать ее действия.
Все это время разговоров с Ольгой я избегал. Она несколько раз пыталась перехватить меня в коридорах, а когда не получилось — прислала сообщение, с предложением встретиться, поговорить. На него я тоже не ответил.
И вот, больше тянуть с экспериментами уже нельзя. А значит нужно взять себя в руки и не давать эмоциям мешать работе. Я даже встал сегодня в несусветную рань, надеясь, что вымотаюсь на симуляторе и станет все равно. Но не стало. Так что, когда мы с Боровским зашли в лабораторию, мне стоило большого труда удержать на лице нейтральное выражение.
— Привет, — поднялся мне навстречу Ву. — Иди-ка сюда, мы кое-что покажем.
Он развернулся к мониторам, с планшета очистил экраны и повернулся к Ольге.
— Открой слева данные с эксперимента после травмы, а справа — последние, с мячами. Чистые данные, без обработки.
Ву дождался, пока появятся сами ЭЭГ и под ними — визуализации с оборудования, фиксировавшего изменения метрик пространства.
— Смотри, — он подтолкнул мне кресло, на своем тоже отъехал подальше.