— В группе у нас шесть человек, верно, Алексей? — Ольга дождалась моего согласия и продолжила. — Значит первых трех поднимаем с прибором. Теоретически, он работает и должен не допустить уход в распад. По крайней мере все наши расчеты, основанные на экспериментальных данных, на это указывают. Но…
Я шумно пододвинул к себе кресло и сел.
— Алексей, всегда будут «но»! Пока…
— Ой, да не оправдывайся, — я потер глаза, в которых будто песка насыпало и снова уставился на схему корректора. — Что?
— Но, мы не с лабораторными мышами работаем, а с живыми людьми. И с одной стороны нам нужна группа, чтобы протестировать работу прибора на испытуемых, с различным уровнем способностей. С другой, поднимать всех одновременно нельзя. Вдруг что-то пойдет не так.
— Законы Мерфи, — фыркнул я. — Если что-то может пойти не так, оно обязательно пойдет не так.
— Поэтому, — терпеливо продолжила Ольга, — будем первых троих поднимать по очереди. С разницей в восемь часов.
— И что нам это даст? Растянем удовольствие на сутки? Не проще поднять сразу всех? — я сцепил руки в замок, чтобы скрыть нервную дрожь, от которой никак не мог избавиться.
— Не проще. Нам надо убедиться…
— Вы на мне убедились. Он либо работает, либо нет. Что вам даст еще восемь часов наблюдения за другим человеком?
— Нам — ничего, — Ву пододвинул ко мне свое кресло и сел напротив, глядя в глаза. — А людям повысит шансы выжить и, может быть, остаться при способностях. Если что-то пойдет не так, то обнаружим это на одном человеке, а не на шести одновременно. Если же выявятся проблемы с работой корректора — остановим тестирование и постараемся оперативно их устранить.
— Оперативно, — фыркнул я. — На мне оперативно вы ничего не выяснили, где гарантии, что оперативность проявится?
— Так. Давай-ка ты перестанешь ворчать и доверишься нам, — Ву вздохнул. — Шесть человек, обсудим?
— А что обсуждать? Логика выбора прежняя — без семей, не сильно дорожат способностями. Собственно, я к предыдущим трем еще двоих добавил. Посмотрел, чтобы способности были разные.
— А шестой? — Ольга тоже подошла к нам.
Я молчал.
— А шестая противоречит всей логике и предыдущим ценным указаниям, — тихо сказал Ву. — Если что-то пойдет не так…
— Да перестань нагнетать, — я снова потер глаза. — Уже не знаю, закончиться ли когда-нибудь вся эта вакханалия, что с нами происходит. Будем ли мы когда-нибудь уверены в завтрашнем дне и этой вашей науке.
— Кто шестая? — Ольга переводила взгляд с меня на Ву.
Я достал коммуникатор и вывел список на монитор. Там значились:
'Томас Коул, инженер, уровень способностей — 2 балла
Ян Кондрашов, физик, уровень способностей — 3 балла
Максимилиан Хейнз, медик, уровень способностей — 5 баллов
Алекс Биттнер, астрофизик, уровень способностей — 6 баллов
Шан Сюли, планетолог, уровень способностей — 8 баллов
Леона Дюкре, лингвист, уровень способностей — 10 баллов'
Ольга быстро окинула его взглядом.
— Ого, даже Леона Дюкре. Боровский про нее говорил, у нее хорошие способности.
Мы с Ву смотрели друг на друга.
— У Лео впереди целая жизнь, — пояснил я для него, проигнорировав Ольгу. — И даже если корректор не справится, введем лекарства, она станет нормальной, у нее будет семья, работа, дети. Она сможет прожить эту жизнь, а не проваляться под капельницей, или умереть от очередного витка распадов. Обидится? Да, — я слабо улыбнулся. — Но будет жить. А если, проснувшись узнает, что я мог разбудить раньше, но не стал — обидится все равно. И, Боровский прав, по уровню способностей она лучшая.
Ву кивнул.
— Ну, если сомнений нет…
Я рассмеялся. Сомнений-то нет? Ха три раза.
— Ладно, хватит размусоливать. Начинать будем со слабых или сильных по способностям?
— С завтрака начнем, — откликнулся Ву. — А потом, по нарастанию уровня способностей, сначала с корректором, потом контрольную группу. Лео с прибором?
Я бросил взгляд на Ольгу, раздумывая, насколько вообще могу доверять ее разработкам. Хотя, за двое суток моего контакта с корректором, ничего плохого не случилось. Оставалось надеется, что так будет и дальше.
— Да, давай с прибором.
— Ну, пошли завтракать и начнем, — Ву первым пошел к выходу.
Есть не хотелось. Я долго мучал кофе-машину. В итоге взял два эспрессо, слил в одну чашку и ушел с ней на крыльцо. Сел, прислонившись к перилам, достал сигареты и закурил.
Мне совершенно не нравилась идея с тестированием прибора на людях. Я понимал, что без этого не обойтись, но тот факт, что мы сами не были уверены в своих разработках, очень нервировал. Я почему-то считал, что до того, как начнем кого-то поднимать, мы получим стопроцентно гарантированный результат. Не понадобится бригада физиков, непрерывно следящих за работой приборов, и медиков, готовых при первых признаках распада вколоть транквилизаторы. Не нужно будет добавлять в мониторинг еще полтора десятка отслеживаемых параметров. Не станем растягивать каждый подъем на часы. Мои коллеги, друзья, любимая женщина, просто встанут и пойдут заниматься привычными повседневными делами, как будто ничего и не было. А мне не придется ни за кого волноваться. Не придется делать тяжелый выбор кого поднимать, когда мы еще не уверены в результате.