Но кто же знал, что наука — такая ненадежная вещь. Что выстроенная, продуманная, подтвержденная математическими моделями гипотеза, может внезапно рухнуть из-за какой-то непредусмотренной мелочи.
Когда со мной случался распад, или я застревал в разрывах, или делал еще какие-то глупости, мне не было страшно так, как было страшно сейчас. Перед первым экспериментом на другом человеке.
Сигарету я скурил почти до фильтра, но достать вторую не успел — за мной пришла Ольга.
В зале со спящими я подпер собой стену, стараясь никому не мешать. Поскольку Акихиро, вместе с другими, лежал под капельницами, китайскими медиками командовал Юн Моу, энергичный врач примерно моего возраста. Первым мы поднимали Томаса, инженера из группы Райли. Ольга заранее надела на него корректор, и теперь по передаваемой телеметрии, следила на планшете за мозговой активностью и работой прибора. Медики начали постепенно менять состав препаратов в капельнице Томаса. Выдаваемый ольгиным планшетом ритм сигналов участился, графики на мониторах тоже оживились.
— Расчетное время пробуждения двадцать минут. — прозвучал в динамике голос Моу.
Когда Томас окончательно пришел в себя, Ву объяснил ему ситуацию и предложил выбор: под наблюдением врачей продолжить носить корректор, получить укол навсегда блокирующий способности, либо вернуться под капельницу. После некоторого размышления, заставившего нас понервничать, Коул согласился остаться с прибором и участвовать в его тестировании. Ему помогли встать, большим махровым полотенцем обтерли остатки реанимационного геля.
Я слушал, как медики перекидываются с Томасом шутками. Смотрел, как Ву обвешивает его датчиками.
Коула проводили в выделенный ему бокс медблока. Предполагалось, что круглосуточным наблюдением за ним будет заниматься специальная дежурная смена. Но в итоге там же, в медблоке, осталась и Ольга с несколькими своими людьми, и мы с Ву.
Поглядев на нашу шумную толпу, Юн предложил, раз так, водить людей не в медблок, а сразу в лабораторию, о чем мы, признаться даже задумались, но пока все же остались здесь.
За восемь часов, которые полагалось выждать до подъема второго кандидата, ровным счетом ничего не произошло.
— Значит, делаем так, — сказала Ольга, когда мы вернулись в зал со спящими. — Поднимаем следующего, наблюдаем пару часов, оставляем обоих на медиков и моих инженеров, сами расходимся на отдых. Договорились?
Я кивнул. Но честно говоря, пока не был уверен, что смогу спать. И предыдущую-то ночь мне этого сделать не удалось, поэтому днем, незаметно ото всех, я закинулся стимуляторами, которые нашел в своей аптечке. А утром нам предстояло будить Лео. Нервов на то, чтобы спать, у меня точно было недостаточно.
Вторым будили Максимилиана. Все прошло так же, как с Коулом. Я стоял у той же стены, наблюдая за процессом. Пробуждение прошло гладко. Хейнз дал согласие на участие в тестировании, и его проводили в медблок.
Первый раз за прошедшие сутки, я решил, что готов поесть. Пока Ольга с Ву все еще следили за состоянием и корректорами обоих пациентов, спустился в столовую. Много есть не хотелось, поэтому, несмотря на вечернее время, выбрал себе из раздела «завтрак» омлет и два кофе, а после еды еще раз закинулся стимуляторами.
Поднявшись наверх, выгнал Ву с Ольгой тоже поесть, а сам пошел к Томасу с Максимилианом.
Спать они пока не собирались, выспались за прошедший месяц. В итоге, слово за слово, я пересказал им все, что происходило у нас пока они лежали под капельницами. Мы посмеялись над историей с рухнувшим излучателем. Я удивил их незакрывающимся разрывом. Они позакидывали меня техническими вопросами, на часть из которых, со своим уровнем знаний, я не смог ответить.
Примерно к четырем утра истории закончились, да и сам я выдохся. Ребята тоже притихли, уткнулись в телефоны. Я какое-то время следил за данными мониторинга и сам не заметил, как глаза закрылись. Кто-то подошел, накрыл меня пледом, положив второй под голову. Я хотел посмотреть, что происходит, но вместо этого провалился в глубокий сон.