Ночью я опять не мог спать. Как только проваливался в сон, начинало казаться, что не услышу сигнал коммуникатора. Лео будет плохо, а я просплю этот момент. И от этого накатывала паника. Не помогло ни добавление дополнительного вибросигнала, ни выкручивание звука на максимум. Я засыпал и буквально тут же просыпался в холодном поту.
Утром мы поднимали Яна Кондрашова. Это было первое пробуждение в контрольной группе — без корректора. Помня о том, что творилось, когда людей складывали под капельницы, все нервничали. Рядом с ложементом Яна стояли двое медиков, готовые при первом подозрении начала распада надеть на него корректор, и еще один страховал их, держа наготове шприц с китайской смесью.
Но и в этот раз все прошло гладко. Ян проснулся, выслушал Моу, практически не раздумывая дал согласие на участие в тестировании.
Наблюдая за ним в медблоке, Ольга с сомнением протянула:
— Может и нет уже никаких агрессивных распадов? Вдруг, наши предположения об их причине были не верны, и они были спровоцированы каким-то внешним воздействием?
— Не проверяемо, — откликнулся Ву. — Так что действуем по плану. Поднимаем еще двух человек без корректора и ждем.
Помня, как ко мне категорически не приходил распад, я подумал, что ждать мы можем долго. Но отсутствие распадов сейчас совсем не значит, что их не будет и в дальнейшем.
— Второго поднимаем так же, через восемь часов? Получится вечером, может подождать до утра? — Ольга открыла составленный нами график.
— Да чего тут ждать? — махнул рукой Ву. — Поднимаем как планировали.
Боровского эти три дня мы держали подальше от происходящего, загрузив обработкой данных со старых экспериментов. Но Ярослав закончил с ними раньше, чем мы рассчитывали. Вечером он наведался в медблок, снял показания со всех приборов, после чего пришел в комнату отдыха, где мы пили чай, и прочитал лекцию о том, как нерационально выбрано время пробуждения участников теста.
Мы его выслушали, после чего Ольга деликатно перевела разговор на результаты обработки, чем полностью нейтрализовала Боровского.
— А она хороша, — шепнула мне Лео.
— Ага, и стрелять умеет, — покладисто согласился я.
Историю с выстрелом Лео рассказал Ву. В его пересказе Ольга выглядела благородной спасительницей, от чего меня до сих пор коробило. Но моя версия произошедшего мнение Лео уже не поменяла.
— Кого поднимаем сейчас, — Ву полез в свои записи. — Надо Юну сказать, чтобы начинали.
— Алекса Биттнера, — отозвалась Ольга. — Пойдемте-ка правда уже в зал, чтобы в ночь с наблюдениями не уходить.
Процедура пробуждения перестала вызывать такой ужас, который был вначале. Все проходило планово и казалось, что мы все в состоянии контролировать. Поэтому в этот раз с нами пошла Лео, которая хорошо знала Алекса и хотела с ним поболтать, и Боровский, которого не было повода прогонять.
Юна мы предупредили, что немного задерживаемся и можно нас не дожидаться, поэтому, когда пришли в зал, капельницы уже были переключены на состав для вывода из сна. Мы с Лео остались у входа, притормозив рядом с собой и Боровского. К ложементу пошла только Ольга, у которой с собой были корректоры. Ву сел за компьютер и полез что-то исправлять в коде мониторинга.
Я услышал, как Юн привычно спрашивает согласие на участие в тестировании. Отвлекся на улыбку Лео и ответа не услышал. Зато услышал знакомый, набирающий мощь крик.
Забыв обо всем, я рванул с места к ложементу Алекса. Видел, как Ольга надела на Биттнера клипсу и его крик прервался. Визуально казалось, что распад остановился. Но тут Алекс как-то странно закатил глаза и рухнул назад, на койку. Секундой позже, из его носа, ушей потекла кровь.
— Укол, живо, — Юн Моу, смахнул корректор с головы Алекса, подхватил шприц из рук кого-то из ассистентов и быстро ввел препарат.
— Носилки, на МРТ.
Лео подошла ко мне сзади и взяла за руку.
— Прибор не подействовал?
— Не знаю, — я нащупал в кармане блистер с китайским лекарством, останавливающим распад, но убивающим наши способности. Я не расставался с ним с момента, как Лео проснулась. И сейчас мне нужно было убедиться, что шприц с собой.
— Идем со мной, не отходи ни на шаг, — бросил я Лео.
Мы вместе пошли вслед за носилками с Алексом в медицинский блок, где его оперативно закатили в аппарат МРТ.
— Обширный инсульт, — констатировал Юн через несколько минут. — Дальше можно не смотреть.
— Причина? — я крепко сжал руку Лео.
— Позовите Ольгу, давайте обсудим. У меня есть гипотеза, но мне нужен кто-то из ее группы, — Юн выделил какие-то области цветом и, обернувшись ко мне, выжидающе замолчал.