Ходить по астероиду было прикольно. В отсутствии силы притяжения, каждый шаг надо было выверять, временами выдавая корректирующий импульс из ранцевого двигателя, чтобы не взлететь птицей. В предыдущих своих экспедициях я никуда не высаживался и весь опыт нахождения в открытом космосе у меня ограничивался часами обучения в летной академии. Поэтому сейчас я с удовольствием воспользовался возможностью побыть ближе к звездам.
Сначала изобразил работу: обошел всех землероек, понаблюдал, как они собирают породу. Дождался следующей смены контейнеров теперь уже находясь снаружи. При наполнении рудосборника, землеройка вылезала из дыры и забавно шлепала к кораблю. Назад возвращалась в ту же точку и деловито лезла в место, где копалась до этого.
Прикинув, сколько места в отсеке сейчас заполнено и сколько осталось, я понял, что времени у меня еще целый вагон. Огляделся и уже совершенно бесцельно пошел бродить по астероиду. Пока не дошел до точки, с которой открывался вид на Млечный путь. Кругом была пустота, солнце пряталось за астероидом, а прямо передо мной струилась яркая звездная дорожка. Казалось, встань и иди по ней, туда вдаль, в глубину, в темноту.
Достаточно долго я любовался этим видом, пока не почувствовал, как вселенная зовет меня. Но в этот раз подавил распад. Удивительно, как мне удалось научиться управлять этим состоянием. Получается, есть вероятность, что этому можно научить и остальных. Но страшно, уж больно фатальные последствия могли быть при неудачах.
Я вернулся на корабль, достал соску и заварил туда кофе.
Землеройки копошились чуть больше семнадцати часов. Затем каждая по очереди доложила о возвращении на корабль. Мне оставалось доставить все, что мы накопали, на орбиту Марса, переночевать там в местном гостиничном комплексе и отправиться в следующий рейд.
Я поднял корабль над астероидом и развернул по курсу. Впереди сияло Солнце. Аберрация в линзах бортовых камер окружила его красно-синим кольцом. Запустив автопилот, я сделал снимок и отложил его в отдельную папку. Отправлю Лео по возвращении, может хоть это заставит ее скучать.
Глава 3
Во время пересменки я жил в небольшой шахтерской гостинице на орбите Марса. Похвалить ее за уют конечно было невозможно, но все необходимое в номере было, включая связь.
За время первой летки, как называли эти смены сами шахтеры, я успел позабыть все свои обиды. И едва зашел в номер, первое, что сделал — это отправил Лео фотографию солнышка. С удивлением обнаружил, что она за четыре дня так мне ничего и не написала, но лезть в бутылку не стал, сообщил, что лично я соскучился и пошел в душ.
После побродил по станции. Здесь было несколько жилых зон, практически все — гостиничного типа. Зона с магазинами, в которой были исключительно товары первой необходимости, и небольшой закуток с ресторанчиками. В основном — фастфуд, кроме одного китайского, в роскошных красных тонах. И я заглянул туда порадовать себя нормальной едой после пайков.
Лео ответила поздно вечером. Хотя, когда я перевел свое время на ее часовой пояс, оказалось, что для нее это было раннее утро. Она написала, что в институте наступило уныние. Все теперь занимаются только корректором и ничего интересного не происходит. Я усмехнулся. Злорадствовать не стал, посочувствовал. И, надеюсь, доля искренности в моем сочувствии была высокой.
Месяц, который я провел, мотаясь между Поясом астероидов и Марсом, пролетел для меня незаметно. Мне нравилось все, что я сейчас делал: и полет, и прогулки по астероиду, и бесконечный звездный ковер на экранах корабля. Мне казалось, я давно не чувствовал себя так хорошо и спокойно.
Поэтому возвращение на Землю произвело на меня эффект холодного душа. Причем и в прямом, и в переносном смысле. На Земле шел дождь. Густой, навязчивый, в считанные минуты намочивший меня целиком. Даже ветровка не смогла с ним справиться. В обуви хлюпало, натекло за шиворот. Да, я буквально захлебнулся этим дождем. В первую минуту, как сошел с трапа, даже не мог сориентироваться, куда же мне идти.
А следующим потрясением стало то, как много людей было вокруг. Теперь я начал понимать термин «одичал». На корабле я был один, не считая Бет. На станции уже десять человек считались большой компанией. А здесь, в космопорте, кроме дождя, меня закрутило и человеческим водоворотом.
Справившись с первым впечатлением, я передал ключ-карты от систем управления кораблем техническому персоналу и, разглядев, наконец, яркие стрелки, пошел на выход из терминала. На улице с минуту раздумывал, вызвать ли такси. В итоге, решив не мочить собой машину, так и пошел до общежития пешком. За час дождь утих, но небо осталось серым и хмурым, готовым в любой момент снова пролиться водой.