– Ты же знаешь, что я ничего не делаю просто так, agóri mou.
«Мой мальчик». Но это не так. Я уже давно стал мужчиной и деловым партнером. Кем-то, кто достоин, чтобы его посвятили в план до утверждения, а не после.
– Конечно, Patéras.
Он развернулся ко мне с задумчивой улыбкой на лице. Если отец хотел играть в эту игру, называя меня мальчиком, как делал, когда мне было шесть или семь, я буду звать его папой, как тогда.
– Она красива, – пробормотал он. – По крайней мере, сможешь довольствоваться этим.
– По крайней мере.
– Я сделал это не ради того, чтобы позлить тебя, Костас, – выдохнул отец.
Нет, конечно. Все из-за его ссоры с Найлзом.
– Тогда зачем ты это сделал? – потребовал я, повысив голос. Верный признак того, насколько я зол.
– Ты никогда не поймешь, насколько сильно мне задолжал Найлз, – практически прорычал он. – Заставить его отдать свою дочь моему сыну...
– Гораздо мучительнее, чем просто убить его, – выдавил я. – Но почему нам просто нельзя убить Найлза и покончить с этим? К чему втягивать семью?
Отец пожал плечами и шагнул на веранду, дав понять, что хотел продолжить разговор там. Разочарованно вздохнув, я поднялся со своего кресла и прошел вслед за ним. Отец облокотился о перила и смотрел на сверкавший залив, усеянный парусниками.
– Это слишком просто, – ответил он, передернув плечами. – Найлз должен заплатить всеми возможными способами.
– Но почему?
Отец не ответил, казалось, погрузившись в свои мысли. Меня начинала утомлять его меланхоличная игра.
– Мне действительно нужно на ней жениться? – раздраженно спросил я. – И надолго? Когда я смогу развестись и вернуться к своей жизни?
Отец обернулся ко мне, его лицо потемнело от гнева.
– Я не хочу, чтобы ты считал это наказанием, Костас. Она будет женой только на словах. Держи шлюх на стороне, если хочешь.
Я скривил губы от его слов. Отец сказал это так, будто действительно верил, что я смогу. Но если я чему-то и научился у него, так это тому, что верность – все. Брак отца с матерью был прочен и нерушим, граничил с одержимостью. Если Эцио Димитриу мог держать член в одной женщине почти четыре десятилетия, то и мне это было под силу.
– Я спросил, когда все закончится? – вновь задал я вопрос, проигнорировав его высказывание.
– Как только я буду удовлетворен.
Чертов эгоистичный ублюдок.
Я привык, что отец обращался так со всеми, даже с Арисом. Но не со мной. Я не был готов к такому жестокому удару.
– Не смотри на меня так, будто я убил твоего щенка, – рявкнул отец. – Она всего лишь женщина. Красивая женщина, с которой ты, безусловно, будешь наслаждаться каждой секундой, как только сломишь ее дух. Черт, хочешь – подари мне внуков, мне плевать. Я лишь хочу, чтобы эта сделка состоялась. Хочу уничтожить Найлза.
– Но почему? – воскликнул я. – Почему ты так ненавидишь этого ублюдочного хорька? Я знаю, что он слаб, черт возьми. Но с каких пор Найлз стал особенным? Ты всегда был честен со мной.
Отец покачал головой.
– У каждого человека есть секреты. Моя ненависть к Найлзу – один из них. Просто доверься мне. Делай, что должен, когда речь заходит о Талии, но не забывай при любой возможности унижать ее перед Найлзом. Не позволяй ей своим очарованием заработать билет с этого острова. Ты женишься на ней, а я продолжу мучить ее отца всеми возможными способами, какие сочту нужными. Все ясно?
– Абсолютно, – прорычал я и сжал кулаки, едва сдерживая гнев. – Может, тебе лучше пойти домой, отец? Меня еще ждут важные дела.
– Однажды ты все поймешь, Костас.
«Вряд ли».
– Конечно, отец.
Он вздохнул и вышел с веранды, захлопнув за собой дверь кабинета. Взглянув вверх, я заметил самолет, летящий по безоблачному небу. Через несколько мгновений я вернулся в кабинет и позвонил известному греческому ювелиру. Моей ненаглядной невесте понадобится обручальное кольцо.
Господи Иисусе, я мог бы убить своего отца из-за всего этого дерьма.
Однако темная моя половина тихо ликовала от того, что совсем скоро великолепная, выглядящая так невинно блондинка окажется в моем распоряжении. Может, она и Николаидес, но вскоре станет Димитриу. Я ощущал дикую потребность преследовать эту женщину, как Плутон свою Прозерпину. Прижать Талию к себе задрать платье вверх по бедрам и погрузить член в ее теплые глубины. Я любил, когда жизнь перекликалась с искусством.
Монстр не был бы настоящим чудовищем, если бы жадно не впивался зубами в жертву, которую преподнесли ему низшие существа. Черт, я еще никогда так не хотел вонзить в кого-то клыки, как в нее.