«22 марта До 5-ти вечера спали а потом зготовили ужын и гуляли до 12 ч. ночи А перед утром нас вызвали на передок Готовится обратно наступление
23 марта Обратно артподготовка и на месте вперед ни шагу Та и наступать ни з чем Танкы бездействуют Болото А пехоты почти нема Словом наступав в 10 раз меньше чем обороняется
24 марта Сегодня на наше н.п. нарвались фрицы Они не думали здесь встретить руских встреча была коротка но горячая От наших обятий не ушел не один У нас один ранен в колено Будет без ноги а он танцор мировой
25 марта Сегодня подходят новые части с отдыха А мы наверно скоро смотаемся на отдых на пополнения Я сейчас прышываю пуговицы все время отрываются просто одно мучения пока прышыл все пальцы поколол Как те бабы ш'ють и пальцы целы»
Перед броском на Берлин
«26 марта Сегодня мы вышли на отдых из боев с под города Гдыня Так и не прышлось побывать в этом городе в честь этого пянствовали целую ночь Много здесь лутшых друзей осталось А именно Шуралев Миша Он со мной шагал с под Белгорода Амос легко ранен в руку но он в госпиталь не пойдет и мы напишем любимой Мишиной в Казань А за что мы будем писать она все одно ничего не пойметь
27 марта Сегодня мы с утра уежаем на отдых… Лансберг Здесь мне сегодня повезло Напился до пяна и зашол… на одно женское лицо… На выстрелы собралась братва…»
— В этот день мы попали в большой двухэтажный дом, который заняли освобожденные нами из концлагеря девушки-еврейки. А тут уже оказались шустрые из другой части. Ну меня с пьяных глаз и повело: мы, значит, освобождали, а вы пользуетесь… Короче, вышла пьяная драка из-за женщин, что на фронте было явлением обычным. Правда, на этот раз она затянулась. И один из них, как потом оказалось, водитель машины, видя, что разведчики скоро разделают пехоту под орех, сел в машину, рванул в нашу часть и донес майору Королеву. Вышло так, что в пылу драки я даже не заметил, что передо мной уже не пехота, а наш Королев. Врезал и ему… Но, правда, он не обиделся. Приказал только сдать оружие и возвращаться в часть.
Как же это было стыдно на глазах у всех сдавать майору свой пистолет. Наверное, этот стыд разведчика перед пехотинцами понял и Королев. Его бронетранспортер уже отъехал метров на сто, когда он вернулся и отдал мне пистолет. А к этому моменту я уже заметил, что в стороне поодаль стоит и ухмыляется тот шофер-доносчик. Ну, такого стерпеть было нельзя. Как только пистолет оказался в моих руках, тут я ему и устроил цирк: стрелял под ноги, то справа, то слева, а он подпрыгивал, как девка через скакалку… После чего Королев решил не оставлять нас здесь. Сдать оружие уже не требовал, а приказал сесть в его бронетранспортер. На следующий день незлобиво отчитал: «Вы что, с ума посходили? Уже край войны, а они палят друг в друга…» Тем все и кончилось.
«28 марта Недавние бои везде груды кирпича… женщыны просят… в 41 крычали… сейчас просят…
29 марта Прыехали на место розполагаемся в лесу А я с майором в хате лесника Ребята здесь кругом строят землянкы Случайно мне попалась одна фрау которою я не прозевал
30 марта Был сегодня в гостях у своего друга Ляха жывет он хорошо строит землянку… Мы с ним хорошо газанули… я пошол домой через лес спать…
3 апреля До 10 ч. ремонтировал мотоцык Кто то увел пружыну карбюратора ну и я тоже вынул з другого после ремонта долго катался а вечером водил хлопцев в деревню
4 апреля Сегодня ездили в деревню мыть мотоцыклы. Дети так з нами познакомились что когда заметят нас все бегут к нам за конфетами»
— Отношения с немецким населением у нас складывались по-разному. Но в основном нормально. Ну а дети есть дети, с ними всегда общий язык найдешь. Нам нравилось, что они нас не боятся, доверяют нам. Война тяжела для всех, в том числе и для немецких детей. Ведь многие из них, так же как и наши, лишились своих отцов. Поэтому нам хотелось как-то пожалеть, пригреть немецких детей, показать и доказать, что мы им не враги. Наш повар Архипенко, когда раздавал из котлов еду, всегда подгонял солдат: «Быстрей, быстрей, славяне! Вон еще сколько ртов накормить надо…» — и показывал в сторону детворы. Оставшееся в котлах обязательно раздавалось детям. Видя это, их матери вскоре стали приходить к Архипенко и предлагать свою помощь на кухне. Повар не отказывался, и работали они в дружном согласии. Вскоре солдат на кухню уже не назначали, со всем управлялись немки.