Альма тяжело и быстро дышала. Голос ее звучал так, будто она вот-вот расплачется.
– Ну и что теперь делать? – проскулила она. – Что же теперь делать?
У Гусеницы не было на это ответа.
– Шляпник, давай сюда! – крикнул он.
Ответа не последовало.
– Шляпник? – Он выглянул в коридор.
Тот бесследно исчез.
Уже за квартал от школы движение полностью остановилось. Опять завыла сирена Карвера, машины вокруг него попытались освободить место, но деваться им было некуда. Он загнал свою машину на тротуар и заглушил мотор.
Бронежилет лежал в багажнике, и Карвер быстро надел его, затянув ремни. Десятки глаз смотрели на него из неподвижных машин на дороге, и он заметил несколько мобильных телефонов, направленных в его сторону. Но ничто из этого сейчас не имело значения.
Карвер побежал по улице, едва ощущая тяжесть жилета, упругое уханье сердца в груди и обжигающе холодный воздух, врывающийся в легкие при каждом вдохе. Вскоре заметил всполохи мигалок впереди – патрульную машину, которая прибыла в этот район раньше него.
Из главной двери школы сплошным потоком высыпа́ли дети – лица искажены паникой, испуганные крики далеко разносятся по ветру. Черт, черт! Он еще поднажал, ноги так и замелькали над тротуаром. Портативная рация опять затрещала – диспетчер вызывала подкрепление.
Карвер нажал на тангенту плечевого микрофона.
– Центральный, дельта-пять-ноль-девять, я на месте! – прокричал он, заглушая шум ветра в ушах и боль в легких. – Нужно очистить улицу!
– Принято. Подкрепление уже в пути.
Заметив полицейского в форме у входа в школу, он побежал к нему. Тот кричал на бьющихся в истерике детей, пытаясь навести порядок. Одни слушали его, другие нет. Какой-то парнишка споткнулся, упал, и его чуть не затоптали. Кто-то помог ему подняться на ноги. Карвер оглядел школу, бесконечный ряд окон, выходящих на улицу. В некоторых из них заметил движение.
– Я детектив Карвер! – крикнул он полицейскому, оказавшись в нескольких ярдах от него. – Нужно отвести этих детишек подальше от окон! Собери их вон там!
И махнул на баскетбольную площадку, на которую не выходило ни единого окна.
Патрульный коп – совсем еще молодой человек, на вид лишь немногим старше выбегающих из школы ребят – кивнул и повернулся к толпе.
– Все во двор! – крикнул он, взмахами обеих рук направляя собравшихся в ту сторону.
Несколько ребят и девчонок с заплаканными лицами и потрясением в глазах все так же беспомощно оглядывались по сторонам; с десяток-другой школьников побежали к баскетбольной площадке, но остальные, высыпая из школы, продолжали растекаться по тротуару и даже проезжей части.
Карвер приложил ладони ко рту и опять набрал полную грудь воздуху.
– Эй! – крикнул он. – Прошу всех учителей подойти сюда! Нам нужно собрать всех на баскетбольной площадке. Давайте побыстрей!
Его голос сумел перекрыть крики и вой сирен. В толпе произошла перемена – несколько взрослых повели за собой детей, повинуясь неистовым взмахам рук патрульного.
– Известно, что происходит внутри? – крикнул ему Карвер.
Тот покачал головой.
– Были слышны выстрелы. Я слышал, как дети говорили, что видели кого-то с пистолетом.
Карвер нажал на кнопку микрофона.
– Центральная, дельта-пять-ноль-девять. В школе видели стрелка.
– Принято. Адам-десятый уже в пути.
Позывной «Адам-десять» был у фургона группы быстрого реагирования в этом районе. Экипаж его был обучен справляться с подобными ситуациями. Карвер посмотрел на молоденького полицейского.
– Убедись, чтобы все до единого собрались во дворе. И попробуй очистить улицу. А я пойду помогу отставшим.
Несколько секунд он оглядывал толпу. Очень хотелось хотя бы мельком углядеть там гладкие каштановые волосы Саманты, чтобы немного успокоиться. Но там были сотни школьников, и ее он так нигде и не заметил. Да и времени высматривать у него не было. Бросив последний взгляд на массу спотыкающихся, плачущих ребят и девчонок, Карвер повернулся к входной двери школы.
Эбби сидела за своим письменным столом, уставившись на фотографии у себя в руке и пытаясь подстегнуть свою память.
– Эбби…
Рядом с ней остановился ее напарник и друг Уилл Верин, нависнув над ней и отбросив свою длинную тень на ее стол. Она смущенно бросила фотографии на стол лицом вниз, отъехала от него на крутящемся кресле и развернулась вместе с ним лицом к нему.
– Уилл, сядь – ты загораживаешь солнце, – с нервной улыбкой отозвалась она.
Он не улыбнулся в ответ, отчего ее собственная ухмылка быстро испарилась.