Бодрым шагом учитель истории прошёл от школы до дома, стараясь ни с кем не вступать в разговоры. Дабы сэкономить время, перекусил чем-то малосъедобным на углу в «Крови насущной». Поднялся домой за тёплым пальто и саквояжем, в который сложил две книги с яркими картинками, один учебник, подшивку с картами и несколько рекламных проспектов. Застегнул саквояж и направился к транспортной станции.
Транспортная станция, или хол-станция, как её чаще всего называли, находилась всего в паре улиц от его дома. Это был красивый, вытянутый вдоль всей южной стороны площади деревянный павильон с резной крышей, опиравшейся на тонкие колонны. Павильон словно висел в воздухе, парил над мостовой.
Джим Сорланд наклонился к окошку кассы.
– Анклав Норзурстрёнд, Исландия. В один конец.
– Две ветлы, десять жуков, пожалуйста.
Полная пожилая женщина в шляпке, расшитой разной чепухой, как то: скрепки, монеты, пожелтевшие чеки, буквы от печатной машинки и даже красная игрушечная лошадка, – вышла из своей круглой будки и направилась к учителю. Закутанная в тёмно-синюю клетчатую шаль, двигалась она медленно и чинно. Женщина остановилась перед табличкой «Только для сотрудников хол-станций». Морщинистыми руками, облачёнными в кружевные митенки, она взяла лежавшую под табличкой книгу и открыла на разделе «Объединённые территории». Пролистала до буквы Н, посмотрела на одной только ей понятные знаки и закорючки, закрыла книгу, сняла с пояса небольшой клинок, присела, словно хотела поднять что-то с земли, воткнула клинок в воздух и очертила круг, настолько большой, насколько позволял ей рост. Круг заискрился тонкой линией, воздух внутри него поменял цвет и стал размытым, Джим Сорланд, пригнувшись, шагнул в круг и исчез вместе со свечением.
– Добро пожаловать в Норзурстрёнд! – теперь перед Сорландом стоял небольшого роста приветливый старичок с седой щетиной на щеках.
Помещение, в которое Джим Сорланд попал, было небольшим деревянным домом со светлыми стенами, из мебели там стояло только несколько красных стульев и такого же цвета стойка с толстым справочником. Над стойкой висела табличка «Только для сотрудников хол-станций».
– Здравствуйте! Моя фамилия Сорланд, мне этим утром пришло извещение от вас.
Учитель вытащил из кармана бумагу и протянул старичку. Тот развернул её и быстро пробежался глазами по тексту.
– Очень приятно, я Хадльгримур, местный хранитель границ и холов, – он вернул бумагу и показал жестом на дверь. – Наша хол-станция в нескольких километрах от ближайшего поселения сайнов, – Хадльгримур смотрел на высокого Джима снизу вверх. – Желаете открыть следующий хол?
Джим Сорланд желал. Правда, пробыл в Исландии совсем недолго. Спустя некоторое время Хадльгримур открыл ему проход до Берлина. Сорланд закончил работу скаута и мог наконец заняться своими делами. Он ненавидел путешествовать транспортом сайнов, но ничего другого не оставалось, так как его поездка в Россию была тайной, очень личной и немножечко вне закона. Для этого ему пришлось оформить документы по всем правилам, купить билет на самолёт и провести несколько часов в обществе сайнов. Сорланд был бы рад полететь прямым рейсом до нужного ему города, но таких билетов, к сожалению, не существовало.
Из аэропорта путешественник немедля отправился на вокзал. Джима Сорланда раздражало, что он не знает русский и ему приходится объясняться на пальцах. Он знал множество других языков, славянских в том числе, но русского не знал. Этот язык не очень-то был похож на своих собратьев. Джим понимал половину того, что ему говорили, но люди отказывались понимать его в ответ, что было самым досадным. Сорланд жалел, что не мог ни с кем обменяться знаниями. Однажды он так обменял свой английский на греческий со всей его многовековой историей у одного старика из Фракии, что отправлялся в Висконсин знакомиться с правнуками. Что за выгодный был обмен! Но то было много лет назад, а здесь и сейчас ему приходилось притворяться обычным человеком.
Его утомительно долгое путешествие поездом состояло из сна, безвкусной еды, чтения, прогулок по вагону, снова чтения, игнорирования попутчиков и опять сна.
Когда поезд прибыл на нужную станцию, за окном стоял прозрачный от холода осенний вечер. Джим Сорланд покинул вагон одним из первых и вышел в незнакомый город. В кармане его пальто лежала бумага с нужным маршрутом: свернуть с широкой улицы влево и, обогнув вокзал, спуститься в переулки. На втором перекрёстке повернуть направо и ещё раз направо, пройти до тупика, а там остановиться и ждать провожатого. Опознавательными знаками, согласно уговору, были саквояж у Сорланда в правой руке и газета «Изневедческий вестник» у того, кто должен был его встретить.