Куинн замечает беспокойство во взгляде Росса: ситуация выходит из-под контроля.
– Доктор Харпер. В вашем подвале была девушка. Как она там оказалась?
Старик по очереди смотрит на полицейских, и впервые за время допроса у него бегают глаза. Гислингхэм достает из папки фотографию девушки и показывает Харперу.
– Вот она. Как ее зовут?
– Энни, – со злобой говорит Харпер. – Толстая корова.
Росс качает головой:
– Это не Энни, Билл. Ты же знаешь, что это не Энни.
Старик не обращает внимания на снимок.
– Доктор Харпер, вы должны посмотреть на фото, – настаивает Гислингхэм.
– Присцилла, – выдает Харпер, брызжа слюной. – Такая красотка. Развратная баба. Слонялась по дому, выставив сиськи напоказ.
Росс в отчаянии.
– Ты же прекрасно понимаешь, что это не Присцилла.
Не отводя глаз от Гислингхэма, Харпер протягивает скрюченную руку и сбрасывает снимок со стола вместе с телефоном Криса. Мобильный ударяется о стену и кусками падает на пол.
– Какого черта вы творите? – кричит Гислингхэм, вскакивая со стула.
– Доктор Харпер, – сквозь зубы цедит Куинн, – эта женщина сейчас в больнице. Врачи проведут полный осмотр, и, как только она сможет с нами поговорить, мы узнаем, кто она такая и как очутилась взаперти в вашем подвале. У вас есть возможность рассказать, что произошло. Вы осознаёте, насколько все серьезно?
Харпер плюет в лицо сержанту.
– Да пошел ты. Слышишь? Иди на хрен!
Воцаряется пугающая тишина. Гислингхэм боится даже глянуть на Куинна. Сержант достает из кармана платок и вытирает лицо.
– Думаю, нам лучше остановиться, офицер, – предлагает адвокат. – Что скажете?
– Допрос окончен в одиннадцать тридцать семь, – с ледяным спокойствием говорит Куинн. – Доктора Харпера отведут в камеру и…
– Господи, да вы посмотрите на него! Разве его можно держать под арестом? – возражает Росс.
– Мистер Харпер представляет опасность для окружающих и для самого себя, – невозмутимо отвечает Гарет и с напускной аккуратностью складывает бумаги. – В любом случае его дом теперь – место преступления. Туда он вернуться не может.
Куинн встает и направляется к выходу, Росс бежит за ним в коридор.
– Я что-нибудь придумаю. Найду дом престарелых, где за Биллом будут присматривать…
Сержант разворачивается так резко, что оказывается почти вплотную к соцработнику.
– Присматривать? – шипит он. – Так вот чем вы занимались все эти месяцы – присматривали за ним?
Побледневший Росс делает шаг назад.
– Послушайте…
Куинн не дает ему сказать.
– Как долго она там пробыла, а? Вместе с ребенком? Два года? Три? И все это время ты ходил к старику, присматривал, день за днем. Ты, ты один бывал в этом доме. И ты ничего не замечал, серьезно? – Он тыкает пальцем в грудь Росса. – Лично я считаю, что арестовать нужно не только Харпера. Вам тоже придется ответить на очень серьезные вопросы, мистер Росс. Это не просто профессиональная халатность…
Тот поднимает руки, как бы защищаясь от Куинна.
– Вы хоть представляете, сколько у меня клиентов? Сколько бумажек я заполняю? А на дорогах вечно пробки, так что хорошо, если удается зайти минут на пятнадцать и проверить, что человек нормально ест и не сидит в собственном дерьме. На обход дома времени ни хрена не остается.
– И вы ничего не видели и не слышали?
– Куинн, – зовет сержанта стоящий у двери Гислингхэм.
– Я никогда не был в этом чертовом подвале, – утверждает Росс. – Я вообще не в курсе, что он там есть…
Лицо Куинна становится багровым.
– Думаете, я в это поверю?
– Куинн, – настойчиво повторяет Гислингхэм.
Тот не реагирует, и тогда детектив разворачивает его в сторону коридора, схватив за плечо. Кто-то идет в их сторону.
Это Фаули.
На Фрэмптон-роуд Алан Чаллоу направляется по тропинке к дому, и полицейский в форме приподнимает оградительную ленту, впуская его. В защитном костюме Чаллоу весь вспотел – такой жары в этом году еще не было. Толпа увеличилась вдвое, а ее состав изменился. Первомайские гуляки разошлись; строители тоже решили, что с них на сегодня хватит. Не считая пары соседей, теперь здесь стояли одни зеваки, жаждущие увлекательных сплетен или леденящих душу подробностей. Или же и того, и другого, если учесть, что половину из них составляли газетные писаки.
На кухне двое криминалистов из команды Чаллоу снимают отпечатки. Одна из них кивает Алану и опускает маску, чтобы поговорить с ним. Над верхней губой у нее собрались капельки пота.