— Сколько людей знали, где будет встреча, когда появилось УБН? — спрашиваю я, опуская телефон обратно на стол.
— Около двадцати, — отвечает Нино.
— И сколько из них проработали у нас менее двух лет?
Он задумывается на мгновение.
— Девять. А что?
— Их не было с нами, когда мы ставили в пример последнего человека, который проболтался о наших делах. Если бы они были, то идти стукачить властям не пришло бы им в голову, — заявляю я. — Раздели их на две группы и отправь их куда-нибудь. Сообщите, что кто-то из Коза Ностры лично встречается с Мендосой, но укажи разное место для каждой группы. Затем мы подождем и посмотрим, где появятся копы.
— Что мы будем делать, когда поймаем стукача?
— Устроим небольшую демонстрацию, — говорю я.
* * *
Я планировал пообедать с Рокко и руководителем стройки, но в последний момент все отменил и вскоре выхожу из своего офиса на десятом этаже, и поднимаюсь на лифте в пентхаус. Я сказал Аде приготовить сегодня обед только для Милены, но она обычно варит намного больше еды, чем нужно, а я уже взволнован тем, что не видел Милену со вчерашнего вечера. Войдя в столовую, замечаю, что стол накрыт на одного, но вместо того чтобы есть, Милена сидит за барной стойкой с телефоном, прислоненным к бутылке с водой, и смотрит видео.
— Что-то не так со столом? — спрашиваю я.
— Нет. — Она качает головой и ест кусочек лазаньи, не отрывая глаз от телефона.
— Тогда почему ты обедаешь здесь?
— Дома нас всегда заставляли обедать за обеденным столом, даже когда мы ели одни. У меня психологическая травма.
Взяв тарелку из шкафа, подхожу к обеденному столу и беру еду с сервировочного подноса, затем сажусь на барный стул напротив Милены. Она поднимает на меня взгляд, но быстро возвращается к телефону. Очевидно, мы игнорируем то, что произошло вчера вечером на диване.
— Я нашла видео, как организовать благотворительный фонд. — Она указывает вилкой на телефон. — На мой вкус, там слишком много бюрократии. Разве я не могу сделать что-нибудь еще?
— Тебе не нужно ничего делать.
Она опускает вилку и бросает на меня возмущенный взгляд.
— Я же сказала тебе, я не могу сидеть в квартире весь день.
— Если хочешь, я могу позвать кого-нибудь из своих людей, и ты сможешь поставить им капельницы и делать уколы.
— Ха-ха. — Она закатывает глаза. — Я серьезно.
— Я тоже.
Милена моргает на меня, затем качает головой и что-то бормочет. Я не уверен на сто процентов, но думаю, что она только что назвала меня сумасшедшим.
— Как быстро ты печатаешь? — спрашиваю я.
— На телефоне?
— На ноутбуке.
— Не знаю… Никогда не засекала время, но сказала бы, что скорость средняя. А что?
— Мне подойдет. — Я тянусь за бутылкой воды.
Она убирает свой телефон от бутылки.
— Для чего?
— Если ты закончила обедать, иди и переоденься во что-нибудь более деловое. — Я киваю на ее желтую футболку с названием какой-то группы, изображенной спереди. — Ты пойдешь со мной в офис.
— И что я буду делать в твоем офисе? Поливать растения?
— У тебя двадцать минут, или я уйду без тебя.
Облачившись в стильное темно-синее платье, которое не надевала уже года два, смотрю на свое отражение в зеркале.
Сальваторе ни слова не сказал о случае на диване. Хорошо. Можно считать, что ничего не было. Он застал меня врасплох. Что, черт возьми, со мной не так, что я схожу с ума от желания, словно животное в течке, мечтая о члене человека, который разрушил мою жизнь? Кто так делает?
Если ему нужен секс на досуге, пусть ищет его в другом месте, потому что от меня он его не получит. Тот... случай был единичным. Я должна жить здесь, но это все, мы будем просто сожительствовать. Уверена, у него длинный список женщин, выстроившихся в очередь и ждущих, чтобы их вызвали и трахнули. Пусть делает, что хочет. Меня это нисколько не волнует. Не-а, ни капельки. Скорее всего, его избранница будет высокой, утонченной. Будут обсуждать искусство и прочее аристократическое дерьмо, о котором я не имею ни малейшего понятия. Может, он возьмет ее на свои аукционы. Купит ей безделушки за миллион долларов.
Я стискиваю зубы и затягиваю широкий белый пояс, идущий в комплекте с платьем. Мне все равно. Может трахать, кого захочет. Я затягиваю пояс еще туже.
— У тебя двадцать минут, или я уйду без тебя, — бормочу, подражая грубым голосом Сальваторе, когда он отдал мне приказ. Ну и властный урод. Если бы я не умирала от скуки, то высказала бы ему все, что думаю о его предложении. Но я схожу с ума в этом невероятном пентхаусе и сделаю все, чтобы сбежать, хотя бы на несколько часов.
Платье немного свободно в бедрах, но сойдет. Быстренько собрав волосы в низкий пучок, надев белые туфли на каблуках и прихватив сумочку, выбегаю из комнаты. Двадцать минут не прошло, но когда я добегаю до гостиной, Сальваторе уже уходит.
— Подожди, черт возьми!
Он поворачивается и наблюдает за моим приближением, осматривая меня с ног до головы.
— Ваше деловое высочество одобряет? — Я провожу рукой по своему наряду.
— Одобряю, — говорит Сальваторе и выходит через парадную дверь, предоставив мне следовать за ним.
Я думала, что офис у Сальваторе находится где-то в центре города, но когда мы вошли в лифт, он нажал на кнопку на два этажа ниже. Двери открываются в широкий вестибюль, отделанный белым мрамором и темным деревом. Прямо перед нами, вплотную к стене, стоит стол с компьютером и несколькими стопками папок. Женщина, сидящая за ним, вскакивает на ноги, как только видит, что мы выходим из лифта.
— Мистер Аджелло. — Она кивает и стоит, глядя на меня округленными от удивления глазами. Симпатичная девушка, лет двадцати пяти, безупречно одетая в коралловый брючный костюм и белую рубашку, которая отглажена так идеально, что можно порезать палец о ее лацкан.
Слева — длинный коридор с несколькими дверями с каждой стороны, но Сальваторе направляется в противоположную сторону к большой, богато украшенной деревянной двери, кивая женщине за стойкой регистрации. Он открывает для меня дверь, и я вхожу в кабинет, в котором размещен массивный деревянный стол рядом с впечатляющими панарамными окнами. На правой стене сплошь книжные полки, а на другой — мягкий кожаный диван и два одинаковых кресла. На стене над диваном висит картина с изображением заката.
Сальваторе обходит стол, включает ноутбук, затем садится на свой стул и приглашает меня подойти. Я приближаюсь к столу, планируя занять одно из двух кресел для гостей, установленных перед ним, но он качает головой.
— Иди сюда.
Подняв брови, я обхожу стол. Когда собираюсь встать рядом с ним, он хватает меня за талию и усаживает на свое правое бедро. Я вскрикиваю и удивленно смотрю на него, но он просто подкатывает стул ближе к столу, продолжая держать меня за руку, и придвигает ноутбук ко мне.
— Открой приложение электронной почты, — говорит он.
Я достаю мышь и подаюсь вперед, ища среди разбросанных по экрану десятков иконок ту, которая откроет его электронную почту. На рабочем столе царит беспорядок, что совершенно не соответствует характеру Сальваторе. Он убирает правую руку с моей талии и накрывает мою руку, перемещая мышку в левый верхний угол экрана.