Я ахаю и быстро убираю руку.
— Скажи мне, Милена, если бы сейчас запустил руку тебе в трусики, — он скользит правой рукой по моему бедру, проводя пальцем по линии от пупка до пояса шорт, — я бы нашел тебя мокрой?
Я должна сказать ему, что у меня все сухо, или повернуться и уйти. Или попросить его остановиться. Вместо этого прикусываю нижнюю губу и удерживаю его взгляд, не моргая.
Медленно я расстегиваю первую пуговицу на своих джинсах. Сальваторе наклоняет голову и прижимается губами к моим, но лишь на секунду.
— Следующая, cara, — говорит он мне в губы, и я расстегиваю еще одну пуговицу.
На этот раз он берет мою нижнюю губу между зубами и нежно посасывает ее, сводя меня с ума от желания.
— Дальше.
Я расстегиваю последние две пуговицы и глубоко вдыхаю, ожидая, что Сальваторе будет делать. Он проводит пальцем ниже, под кружева трусиков, и прижимается к влажной коже.
— Мокрая. Тебе следовало сказать мне, что все так плохо, Милена. — Он быстро проводит пальцами по клитору, и мое дыхание учащается. — Почему ты такая чертовски упрямая?
— Я не упрямая, — шепчу. — Я зла на тебя.
— Ты можешь продолжать злиться на меня. Я не возражаю. - Он сжимает левую руку рядом с моей головой. — Повернись и прижми ладони к стене.
«Нет! Убери его руку и уходи», — кричит разум. К сожалению, мой разум не в состоянии контролировать тело, потому что я делаю то, что он приказывает. Как только поворачиваюсь, Сальваторе прижимается ко мне всем телом, снова запускает руку в мои трусики, и мне едва удается сдержать стон. А может быть, и нет, поскольку едва слышное поскуливание все же вырывается через мои приоткрытые губы.
— Мне очень нравится наша маленькая игра. — Он толкает и надавливает, и кружит пальцем, заставляя и без того влажное лоно еще больше намокать.
Когда он надавливает еще немного, я скрежещу зубами, сдаваясь, даже пытаясь удержать последние остатки сопротивления, прежде чем оно исчезнет. Я немного вскрикнула? Возможно, но ощущения, которые испытываю благодаря его ловким пальцам, мешают мне думать. На этот раз он медленно обводит клитор, оказывая давление во всех нужных местах, я словно марионетка на его ниточках. Дыхание учащается, сердце бешено колотится в груди.
— Но, как и в любой подобной игре, в конце концов, победитель может быть только один. — Он давит на клитор чуть сильнее, его движения становятся быстрее, и под его контролируемыми и методичными прикосновениями последние остатки моего сопротивления быстро исчезают.
— Ты думаешь, что победишь?
Я снова прикусываю губу и прижимаюсь лбом к стене. Еще. Мне нужно больше, но я скорее умру, чем ему признаюсь. Демону. Да, он демон, посланный мучить меня и играть на мне, как на инструменте, своими дьявольскими пальцами. С каждым нажатием его пальцев я теряю очередной кусочек своего разума.
— В том-то и дело, Милена, — шепчет он мне на ухо и медленно двигает пальцем к моему входу. — Я уже победил. Осталось только, чтобы ты это признала.
— Ты еще не победил, Сальваторе.
— Уверена в этом, cara? — спрашивает он и вводит в меня два пальца.
Я втягиваю воздух и стону, закатывая глаза. Он проталкивает пальцы еще глубже, а другой рукой быстро массирует мне клитор. Затем сгибает пальцы, лаская мои внутренние стенки и нащупывая точку G. На этот раз очень громкий стон наполняет воздух, так как удовольствие переполняет мое тело.
Сальваторе щипает за клитор чуть сильнее и быстрее дразнит его двумя пальцами, и я достигаю такого оргазма, какого еще никогда не испытывала. Волна за волной спазмы сотрясают мое тело, заглушая все рациональные мысли. Кажется, что в этот момент мой разум полностью отключился.
Сальваторе касается губами моей шеи. Легкими поцелуями осыпает мое горло до самой мочки уха. Затем тихо шепчет:
- Это были лишь пальцы, Милена. Сегодня ночью, когда ты попытаешься заснуть, представь, как это будет, если вместо них в тебя войдет мой член.
Он осторожно вынимает пальцы и уходит, оставляя меня посреди коридора, я упираюсь лбом и руками в стену и пытаюсь отдышаться.
* * *
— Черт бы его побрал, — бормочу я и беру телефон с тумбочки, проверяя время. Четыре утра. Застонав, кладу телефон обратно и зарываюсь лицом в подушку, пытаясь выбросить из головы воспоминания о том, как меня прижимали к стене. Никакая умственная гимнастика не помогает.
Встаю с кровати и иду на кухню. Может, мне стоит напиться и вырубиться на диване? Много времени это не займет, так как я редко пью. Хватило бы и трех бокалов вина.
Я достаю из холодильника открытую бутылку белого вина и иду к шкафу рядом с раковиной, чтобы взять бокал. Пока тянусь за ним, слышу, как Сальваторе входит в кухню, и моя рука замирает на пути к моему священному Граалю. Несколько мгновений спустя чувствую легкое прикосновение к своей спине.
— Не можешь заснуть? — шепчут мне за ухом, а затем следует легкий поцелуй, от которого тонкие волоски на моей шее мгновенно становятся дыбом.
— Нет.
— Я тоже. — Снова легкий поцелуй в шею. — Возьми два бокала. И принеси вино.
— Куда принести?
— В мою спальню, — говорит он и касается губами моего плеча, слегка покусывая. — Я буду вести себя хорошо.
— Да? Как ты ведешь себя сейчас?
— Такая упрямая. — Он целует меня в шею. — Мы можем поговорить. Если ты этого хочешь.
— Да. — Я сжимаю ножки двух бокалов между пальцами и поднимаю охлажденную бутылку со своего места. Повернувшись, вижу, что Сальваторе смотрит на меня с любопытным блеском в глазах. — Просто поговорим, Торе.
— Просто поговорим, Милена.
Я киваю и прохожу мимо него в коридор, который приобрел новый смысл после предыдущих событий. И ощущаю на себе взгляд Сальваторе, который идет в нескольких шагах позади. Дверь в его спальню закрыта, поэтому я наклоняюсь, чтобы нажать локтем на ручку, и чувствую, как поднимается моя футболка. Я оборачиваюсь и вижу, что Сальваторе стоит прямо за мной, подцепив пальцем подол моей футболки, и разглядывает мою задницу.
— Торе! Мы же договорились.
— Но я и пальцем тебя не тронул, Милена, — говорит он, не отрывая взгляда от моего зада. — Красный цвет тебе очень идет, cara. Особенно мне нравятся рюшечки.
— Я рада, что ты одобряешь мой выбор нижнего белья. А теперь прекрати.
Открываю дверь и прохожу в его спальню, прекрасно понимая, что пришла сюда не для разговоров. В какой-то момент в течение ночи, между метаниями и ворчаниями, в попытках заснуть, наконец призналась себе — я больше не могу сопротивляться. К черту мою принципиальность. Так больше продолжаться не может, иначе я сойду с ума.
Прохожу мимо Милены, ставящей бокалы на тумбу рядом с дверью, сажусь на край кровати и прислоняю костыли к стене, а затем растягиваюсь на атласных простынях. Милена наливает вино, затем, покачивая бедрами, идет к тумбочке рядом со мной и ставит мой бокал. Расхаживая по комнате, она потягивает вино «Совиньон бланк», осматривая комнату. Надеюсь, ей все нравится, потому что с этого момента она будет спать здесь со мной каждую ночь.
— Ты на самом деле увлекаешься искусством, — комментирует она, стоя перед широкой картиной с пейзажем на стене напротив кровати.
— Да.
— Дорогое хобби. — Она делает глоток вина и продолжает рассматривать остальные картины.