— Потому что я ей так сказал.
— А тебе не пришло в голову, что, может быть, сначала стоит спросить у меня?
Нет.
— Я хочу, Милена, чтобы ты переехала в мою комнату.
— У тебя серьезный пробел в социальных навыках. Ты ведь это знаешь, да.
— Да.
Она вздохнула.
— Курт тоже переедет, просто чтобы ты знал.
— Я не собираюсь спать в одной постели с котом. Особенно с блохастым.
— У него нет блох. Ветеринар сказал, что у него депрессия.
Депрессивный кот.
— Может, записать его на групповую терапию? — спрашиваю я.
— Ха-ха.
— Что делать с депрессивным котом?
— Он предложил взять еще одного, чтобы они могли играть.
— Нет.
— Он страдает, Торе!
— Я сказал «нет», Милена. — Еще один кот, и страдать буду я.
— Тут неподалеку есть приют. Мы можем пойти посмотреть после обеда.
— Никаких. Больше. Кошек.
— Ты плохой человек.
— Да.
— Пожалуйста? Только одну. Можешь сам выбрать.
— Мы не возьмем еще одну кошку, Милена, — говорю я и обрываю звонок.
— О, ты только посмотри на рыжего! — Я хватаю Сальваторе за руку и тяну его к последней клетке в ряду. — Он похож на мини Гарфилда.
— Он немного проблемный, — произносит женщина, управляющая приютом, с беспокойством наблюдая за Сальваторе. Мой муж не относится к обычным клиентам — он неподвижно стоит в своем угольно-черном костюме от Армани и хмурится, рассматривая кота. Думаю, она права. Он определенно не производит впечатления человека, который любит кошек.
— Проблемный? — спрашиваю я. — В каком смысле?
— Больше никаких умственно неполноценных животных, Милена, — ворчит Сальваторе. — Одного достаточно.
— Ну, он немного сварливый, — говорит женщина. — Не очень хорошо ладит с людьми.
— Очень похоже на тебя, Торе. — Я кладу руку на его. — Мы можем его взять?
— Нет.
— Но посмотри на него! Разве он не милый?
— Нет.
— Торе!
Он смотрит на кота, затем переводит взгляд на меня.
— Ты сказала, что мы придем сюда просто посмотреть.
Я приподнимаю бровь и улыбаюсь.
— Я солгала.
Сальваторе наблюдает за мной, его глаза прикованы к моим губам. Он часто так делает. Всегда внимательно смотрит на мои губы, когда я улыбаюсь.
— Просто возьми этого чертова зверя, и пойдем домой, — ворчит он.
* * *
— Торе! — кричу я из гостевой ванной. — Он не выходит из душевой кабинки.
Я подталкиваю миску с едой к коту и воркую с ним, но он продолжает упрямо сидеть в углу.
Курт пришел посмотреть на нового жильца, как только мы приехали, зашипел на него и вернулся в мою старую спальню. Все идет не так, как я ожидала, и это еще мягко сказано. Я вздыхаю, оставляю кота в ванной и иду в столовую, где Сальваторе уже кушает.
— Нам нужно дать ему имя, — сообщаю я, садясь на стул рядом с ним. — Как насчет Риггса? Как персонаж Мела Гибсона в «Смертельном оружии».
— Мне не очень нравится, как ты называешь своих животных.
— Я рада, что тебе нравится. — Я зачерпываю ложку картофельного пюре из миски на столе и бросаю ее на свою тарелку.
— Что у тебя за одержимость фильмами восьмидесятых?
— Тогда снимали лучшие фильмы. Хочешь пересмотреть со мной «Побег из Лос-Анджелеса»?
— Я не смотрю фильмы, Милена.
Я опускаю вилку и взираю на него.
— Ты не смотришь фильмы? Что ты делаешь в свободное время?
— Хожу в спортзал на третьем этаже. Время от времени смотрю игры. Сплю.
— И... и все?
— Да.
— Неудивительно, что ты все время угрюмый.
Он хватает меня за подбородок, наклоняя мою голову в сторону, пока наши взгляды не встречаются.
— Я угрюмый?
— Очень.
— И просмотр боевиков восьмидесятых годов это исправит.
— Может быть? — Я улыбаюсь. — Хочешь попробовать?
Он переводит хмурый взгляд на мои губы.
— Мы можем посмотреть фильм в выходные, — соглашается он и отпускает мой подбородок, возвращаясь к трапезе.
— Мы будем разбирать электронные письма после обеда? — спрашиваю я.
— Да.
— Хорошо. Сначала я пойду проверю, как там Алессандро.
— Я пойду с тобой.
— Не стоит, — говорю я с набитым ртом. — Это займет всего минуту, и сразу после этого я поднимусь в офис.
— Я сказал, что пойду.
Я опускаю столовые приборы и вздыхаю.
— Ты думаешь, я стану флиртовать с Алессандро или что?
— Нет. Мне не нравится мысль, что ты наедине с другим мужчиной.
— Тебе не кажется, что ты слишком остро реагируешь?
— Возможно. Но я все равно не хочу, чтобы ты оставалась с ним наедине.
Я вздыхаю.
— Иногда мне очень трудно понять тебя, Сальваторе.
— Я знаю. — Он поднимает стакан с водой и откидывается в кресле, не сводя с меня взгляда. — Сегодня вечером у меня есть дела, и я вернусь домой не раньше двух часов ночи. Мне нужно, чтобы ты позвонила мне и сказала, что все в порядке.
— Хорошо. Я позвоню тебе перед сном.
Он кивает, но замечаю, что его челюсть сжата в жесткую линию, как будто он недоволен моим ответом.
— Что-то не так?
— Нет, — говорит он, стискивая стакан в руке, как будто пытается его разбить.
— Торе?
Он ставит стакан на стол, поворачивается ко мне и сжимает переносицу. Не знаю, что происходит, но он кажется необычайно взволнованным. Я не могу понять, почему.
— Нет. Тут дело в другом. — Он проводит кончиком пальца по моему предплечью, слегка поглаживая кожу. — Когда был сегодня в офисе, даже зная, что ты здесь, я чувствовал себя обязанным позвонить и удостовериться. Я не могу это контролировать, Милена. Я пытался.
— Это похоже на какое-то беспокойство?
— Да, но в десять раз хуже.
— У тебя есть это... навязчивое желание с кем-нибудь еще? С твоими сотрудниками?
— Только с тобой.
Я смотрю на него в замешательстве.
— Почему? И почему так внезапно? Я что-то сделала, чтобы это спровоцировать?
— Нет, не внезапно, Милена. Последние недели мне едва удавалось сдерживать себя. - Он гладит меня по щеке другой рукой. — Ты будешь звонить мне каждый час. Пожалуйста.
— Это пройдет? — спрашиваю я. — Это наваждение.
— Я так не думаю. — Его лицо мрачно, и вижу, что ему не нравятся мои вопросы. Он прав, я не понимаю.
Сальваторе производит впечатление очень уравновешенного человека, но чем больше я думаю об этом, тем больше понимаю, что многие его реакции были не совсем нормальными. Например, на парковке, когда кто-то в нас стрелял. Никто не должен быть настолько спокойным и собранным под огнем, но при этом выходить из себя, когда я спускаюсь на этаж ниже, не предупредив его заранее. Я также никогда не видела, чтобы он улыбался. Он немного странный — я знала это с самого начала — но это не похоже на глупую причуду. У него действительно есть проблема, и не уверена, что он говорит мне все.
— Ну, надеюсь, хуже не будет, потому что я не пущу тебя в туалет. — Я касаюсь своим носом его. — Как часто нужно тебе звонить?
Он закрывает глаза и прикасается своим носом к моему. Это такой неожиданный и нежный жест, настолько противоречащий его характеру, что вызывает нежность в моем сердце, как теплое объятие, утешающее меня.
— Когда я в офисе, каждые два часа, — говорит он и смотрит на меня. — Но когда меня нет в здании, то каждый час, по часам.