— Как только умрет ее муж. До тех пор она будет держать бразды правления, но как только дон умрет, ей конец. — Я убираю телефон и возвращаюсь в машину.
Глава 5
— Не могу дождаться, когда вернусь домой, — со вздохом закрываю свой шкафчик. — На завтра я поменялась сменами с Харпер. Буду работать в две смены.
— Почему? — спрашивает Пиппа.
— Она сказала, что ее мама заболела и ей нужно ее навестить. Я не могла отказать.
— Иногда ты слишком мягкосердечная. Харпер никогда ни с кем не соглашается меняться. — Она качает головой. — Ты снова столкнулась с тем сексуальным незнакомцем? С тем, которого встречала три недели назад?
— Нет. — Я машу рукой девушке за стойкой регистрации, когда мы проходим мимо.
— Не могу поверить, что он не попросил твой номер.
— Может, ему было неинтересно. — Я пожимаю плечами. — Он увидел, как Рэнди приставал ко мне, решил помочь, и все.
— Я все еще не верю, что Рэнди уволился. Это было так неожиданно.
— Я слышала, что он упомянул о семейных обстоятельствах и уехал из города, — говорю я, когда мы проходим через двери выхода. — Слава Богу.
Внезапно Пиппа перестает идти в ногу со мной. Я останавливаюсь и поворачиваюсь, увидев, что она смотрит на что-то с округлившимися глазами.
— Пип? Ты идешь?
— Эм... насчет твоего загадочного парня.
— А что с ним?
— Похоже, он все-таки заинтересован. — Она ухмыляется и кивает в сторону парковки.
Я слежу за ее взглядом и непроизвольно улыбаюсь. В пятнадцати ярдах от нас парень в пиджаке прислонился к капоту большой серебристой машины, скрестив руки на груди.
— Твою мать. Это «Бентли»? — шепчет мне на ухо Пиппа, подталкивая плечом. — Ну же давай, иди к нему. Заставь его на себе жениться. И тебе больше никогда не придется работать, — хихикает она.
Я фыркаю. Она предлагает именно то, чего я изо всех сил стараюсь избежать.
— Увидимся завтра.
Парень в пиджаке смотрит на меня, пока иду к нему, и я жалею, что на мне больничная одежда. В свете полуденного солнца в его волосах заметна седина, и я в очередной раз поражаюсь, насколько он привлекателен. Сегодня на нем простая серая рубашка, поверх которой ничего нет. Его осанка подчеркивает широкие плечи и выпуклые бицепсы. Он сложен, как профессиональный пловец, с подтянутыми мышцами, узкой талией и широкой грудью. Я выхожу на прямую линию его взгляда и улыбаюсь.
— Ну, привет еще раз, незнакомец. Если тебя можно назвать незнакомцем, — говорю я. — Просто проезжал мимо?
— Вроде того. — Он выпрямляется и засовывает руки в карманы. — Хотел пригласить тебя со мной пообедать.
— Я обычно не хожу на обед с мужчинами, чьих имен не знаю, Курт.
Я ожидаю, что он улыбнется на это, но вместо этого возвращает мне взгляд.
— Кофе?
Интересно, почему он не хочет назвать свое имя? Он ведь мог с самого начала назваться вымышленным именем. Я ведь не попросила бы его удостоверение личности для подтверждения. Может быть, он думает, что так покажется мне более привлекательным? Если это так, то он не совсем ошибается.
— От кофе не откажусь. — Я пожимаю плечами и показываю в сторону небольшого заведения поблизости, где большинство сотрудников больницы, включая меня, являются, по крайней мере, почти регулярными посетителями. — Через дорогу есть кафе.
Он кивает и молча следует за мной, пока мы переходим дорогу. Мы выбираем один из столиков во внутреннем дворике, покрытый пестрой красно-белой скатертью. Парень в пиджаке выдвигает для меня стул и садится рядом со мной.
— Итак, Курт, ты преследуешь меня?
— Нет, — говорит он. — У меня были кое-какие дела поблизости, и я увидел, как ты выходишь из больницы, когда садился в машину.
— Какое совпадение.
Приходит дочь владельца кафе, чтобы принять наши заказы. Капучино для меня и двойной эспрессо, без сахара, для него. Мне всегда было интересно, как люди могут пить кофе без сахара.
— Что нового, Голди?
В том, как он наблюдает за мной, ожидая ответа, есть что-то необычное. Словно он искренне хочет знать, а не просто спрашивает, чтобы завязать разговор. Это может показаться глупым, поскольку я действительно обменялась с ним всего несколькими словами, но у меня сложилось впечатление, что он редко кому уделяет свое внимание.
— Почти одно и то же, — говорю я. — Каждый день ножевые ранения. Передозировка. Сломанные кости. Одно отравление.
— Отравление?
— Ревнивая жена. Муж изменял. — Я усмехаюсь. — Она отнюдь не обрадовалась.
— Он выжил?
— Да. Ему промыли желудок, когда он поступил.
— Что она использовала?
— Какой-то коктейль из кухонных химикатов. — Я приподнимаю бровь. — А у тебя что нового?
— Никаких отравлений. Лишь встречи и тонна бумажной волокиты.
Я прищуриваю на него глаза. Пусть он и выглядит как бизнесмен, с его дорогой одеждой и часами, которые, вероятно, стоят больше, чем моя годовая арендная плата, но не кажется мне человеком, который будет заниматься бумажной работой. Он держится определенным образом, даже сейчас, когда кажется, что расслаблен, и это убеждает меня в обратном — он не обычный менеджер.
— Ты ведь не просто случайно оказался поблизости, Курт? — Я беру кофе, который официантка поставила передо мной, и делаю глоток.
— Нет. — Он наклоняется вперед, протягивает руку и снимает заколку, удерживающую мои волосы в пучке на затылке, отчего они каскадом рассыпаются по спине. — У тебя очень необычные волосы, Голди.
В моих волосах нет ничего необычного. За исключением того, что у нас с сестрой светлый оттенок, но больше ни у кого в нашей семье его нет. Светлые волосы не распространены в итальянской общине. Бьянка и я — единственные, кто пошел в нашу норвежскую бабушку.
Он берет несколько прядей между пальцами в перчатках, слегка расчесывая локоны.
«Скажи ему, чтобы он остановился! Он переходит границы. Ты не должна позволять случайному незнакомцу трогать свои волосы».
Я полностью игнорирую голос разума и смотрю на прядь волос, которую он держит, замечая, что использует только первые три пальца, а два других остаются слегка напряженными и согнутыми. Интересно, что случилось с его рукой?
— Итак, ты ждал меня, — говорю я. — Почему?
— Неужели в том, что я хочу пригласить красивую женщину на обед, кроется что-то плохое?
— Обычно это происходит после необходимых представлений, Курт. — Я ухмыляюсь. — Тебе есть что скрывать? Может, есть причина, по которой ты не хочешь назвать мне свое имя?
— Что я могу скрывать? — Он отпускает мои волосы и проводит пальцами в перчатках по коже предплечья, вызывая мурашки от возбуждения по всему телу.
— Я не знаю. Может, ты бывший уголовник? Политик, у которого дома жена и трое детей?
— У меня нет ни одного штрафа за превышение скорости. Ни жены, ни детей тоже нет.
— Почему? — Я приподнимаю бровь. — Сколько тебе лет?
— Тридцать четыре. Заводить жену и детей я никогда не планировал.
— И у тебя есть четкий план на все случаи жизни?
— Для большинства вещей — да. — Он смотрит мне в глаза. — Не хочешь ли ты подать заявление на должность жены?
Я смеюсь. Дело не в самом вопросе, а в том, как он был задан совершенно серьезным тоном.
— Извини, Курт. Я не совсем на рынке. Тебе придется поискать подходящую кандидатуру в другом месте.