— Ты что-то имеешь против брака? Боишься обязательств?
— Нет. — Я качаю головой в недоумении от того, что обсуждаю брак с человеком, с которым только что познакомилась. — У меня вполне обоснованный страх оказаться связанной обязательствами с мужчиной, которого я не люблю. Наверное, слишком много плохих примеров в моей семье. В свое время мы с сестрой Бьянкой договорились, что никогда не выйдем замуж. Собирались быть кошатницами, жить в доме, где пахнет мочой. — Я тянусь за своим капучино. — Это было до тех пор, пока она не нарушила свою часть сделки и не вышла замуж за страшного русского парня. После этого я по-настоящему изменила свой взгляд на брак.
— Как это?
— Странно, но я увидела, как хорошо это может быть. Они... как чертовы родственные души. Я никогда не видела двух людей, которые так чертовски любят друг друга. Они могли бы быть на открытке «Холмарк». — Я делаю глоток кофе. — Я не могу это объяснить. Тебе нужно увидеть их, чтобы понять.
— Ты тоже планируешь выйти замуж за страшного русского парня? — спрашивает он.
— Конечно, нет. — Я смеюсь. — Мне не нравятся страшные парни. Я хочу сказать, что не соглашусь на меньшее.
— А говорила, что ты не романтичная... — Он проводит пальцем по моему обнаженному предплечью и прослеживает линию до голубых вен на запястье. Клянусь, мое сердце по-настоящему пропускает удар.
— Может быть, да, немного. — Я пожимаю плечами, чувствуя, как его палец снова движется вверх, и пытаюсь подавить желание просто закрыть глаза и наслаждаться его прикосновениями.
— Тот парень снова к тебе приставал? — спрашивает он. — Тот, из бара?
— Рэнди? Не-а. Я слышала, что он внезапно уехал из города, даже не позвонил. Слава Богу.
— Хорошо. — Он кивает и проводит пальцем по тыльной стороне моей руки. — Еще что-нибудь новенькое?
— Кроме того, что происходит куча странных вещей? Нет.
— Каких странных вещей?
— Ну, можно начать с того, что я пошла на свидание с мужчиной, имени которого не знаю. — Я ухмыляюсь.
— Так это свидание?
— Это ты мне скажи.
— Может, и так. — Он берет меня за руку, поворачивает ее ладонью вверх и продолжает выводить узоры на моей коже. — Я не часто хожу на свидания, поэтому не совсем уверен, как это правильно назвать.
— Ты не ходишь на свидания? — Я вскидываю бровь.
— Нет. На самом деле, не думаю, что я когда-либо ходил на свидание. Может быть, в старших классах.
Я прыскаю со смеху.
— Ты меня обманываешь, да?
Он лжет. Должен. С таким внешним видом как у него наверняка женщины выстраивается в очередь толпами, чтобы броситься в его объятия. Он смотрит на мою руку, которую я вырвала из его руки, пока хохотала, и обхватывает пальцами мое запястье. Притянув его ближе, он продолжает выводить линии кончиком пальца. Линия любви, линия жизни, не знаю точно, которая из них какая.
— Что еще за странные вещи? — спрашивает он.
Я ошарашенно моргаю и качаю головой. Его прикосновения очень легкие, но они все равно вызывают мурашки на коже. И не только на руках. И я совершенно не планирую убирать руку.
— Ну, есть еще инцидент с цветами. Я до сих пор не знаю, кто их прислал.
— Да, я помню, ты говорила об этом. Что ты сделала со всеми цветами?
— Попросила ребят из прачечной больницы помочь мне отнести их в больницу Святой Марии. Мы разнесли цветы по палатам пациентов, находящихся на длительном лечении, — говорю я. — Некоторые я оставила себе. Не стоило, конечно, так как не знаю, кто их прислал, но они были слишком красивыми.
Он проводит пальцем вдоль моего предплечья.
— Что еще?
— Мой бывший вломился ко мне на прошлой неделе и пополнил мой холодильник. — Я поднимаю на него глаза. — Он говорит, что не делал этого, но я ему не верю.
Дэвид не очень-то склонен к отношениям. Мне кажется очень странным, что он пытался вернуться к отношениям подобным образом, но не могу представить никого другого, кто мог бы это сделать.
— Твой бывший? — спрашивает он. — Вы долго были вместе?
— С учетом всех перерывов и периодов... — Я думаю об этом. — Может быть, год.
Палец на моем предплечье замирает на мгновение.
— Год, — говорит он, затем продолжает свой узор. – Довольно долгий срок. Он живет поблизости?
— Да, но сейчас в Индии. На йога-ретрите, кажется, это так называется. Возможно, он послал кого-то, чтобы тот разобрался с холодильником для него. Почему ты спрашиваешь?
— Я слышал, что в Индии хорошо. Ему стоит подумать о том, чтобы остаться там. Здоровее будет.
Я щурю глаза.
— Почему? Из-за тропического климата?
Он снова перемещает пальцы на мою ладонь.
— Из-за воздуха.
Боже, как мне нравится его голос. Я смотрю на его часы и нехотя отдергиваю руку.
— Мне нужно идти. У меня назначена встреча с ветеринаром по поводу моей кошки.
— Я тебя подвезу. — Он достает бумажник и оставляет пятьдесят долларов, слишком много для чаевых, затем встает. — Что не так с котом?
— Его рвет со вчерашнего вечера. Думаю, он опять съел одну из моих резинок для волос.
Переходя улицу, к нам с другой стороны устремляется компания подростков, крича и дурачась, как они часто делают. Парень в пиджаке кладет руку мне на бедро, притягивая ближе к себе, и крепко обнимает меня, пока дети пролетают мимо в шквале машущих рук и шуток. Черт, я просто балдею от парней с защитными рефлексами.
— Разве такое нормально? — спрашивает он. — Я слышал, что собаки могут есть что угодно, но не кошки.
— Не думаю. У него есть проблемы, — говорю я, пока мы идем к его машине. — Но, по крайней мере, он перестал воровать еду у соседки.
— Зачем держать проблемного кота?
— Он вроде как прибился ко мне. Я не смогла его выгнать.
Мы доходим до его машины, и я оборачиваюсь, внезапно задаваясь вопросом, насколько разумно садиться в машину к человеку, которого едва знаю. Едва эта мысль поражает меня, он берет меня за подбородок и поднимает мое лицо кверху. Когда он легонько касается пальцем кожи на моей щеке, я чувствую, что наклоняюсь навстречу его прикосновениям. Он нагибает голову, пока его рот не оказывается рядом с моим ухом, его губы устанавливают легкий, но напряженный контакт.
— Ты очень необычная девушка, Голди, — шепчет он мне на ухо. Его голос грубый и гипнотизирующий, вызывающий во мне трепет. — А я очень люблю все необычное.
Другой рукой он обхватывает меня за талию, и в одно мгновение я оказываюсь сидящей на капоте его машины, а мои ноги по обе стороны от его тела.
— Во мне нет ничего необычного, — говорю, глядя в его янтарные глаза. На его лбу над бровью небольшой шрам, и я хочу дотронуться до него. Наши лица так близко, что его дыхание обдумает мои губы. Если бы я немного наклонилась вперед, то коснулась бы его губ. Провожу пальцем от его брови вниз по боковой стороне лица, а затем погружаю его в волосы на затылке. В то же время его палец скользит вверх от моего подбородка к нижней губе.
— Не могу не согласиться, Голди. — Он убирает палец от моего рта, заменяя его крепкими губами.
Поцелуй медленный. Контролируемый. Прямо как он. Я сжимаю руку на его шее и восхищаюсь тем, как он смакует мои губы. Как будто он открыл для себя новую экзотическую страну. Я всегда думала, что жесткие и сильные поцелуи — самые интенсивные. Я ошибалась, потому что то, как он пробует мой рот, прямо-таки греховно. Он и любовью занимается так же? По какой-то причине мне кажется, что нет. Он тянется другой рукой к моей пояснице, под топик, скользит вверх по спине, зажигая фейерверк каждым нежным прикосновением.